Я всё больше обеспокоена тем, что интеллектуально одарённые дети лишаются возможностей из-за того, что получают ярлык синдрома Аспергера или высокофункционального аутизма. В прошлом году я разговаривала с несколькими родителями и была возмущена тем, что они говорили. Одна мать позвонила мне, будучи крайне огорчённой тем, что у её шестилетнего сына синдром Аспергера. Затем, продолжая, она сказала мне, что его IQ 150. Я ответила, что до того, как люди узнали о синдроме Аспергера, их сын был бы отнесён к очень позитивной категории интеллектуально одарённых.
В другом случае родители подростка с синдромом Аспергера позвонили и сказали мне, что они так обеспокоены плохими социальными навыками их сына, что не будут позволять ему заниматься программированием. Я сказала им, что лишение его манящей карьеры в компьютерной области сделает его жизнь несчастной. Он приобретёт социальное взаимодействие на основе общих с другими компьютерщиками интересов. В третьем случае очень умный ребёнок не был допущен к программе для талантливых и одарённых в его школе, потому что имел ярлык аутизма. Педагоги должны осознать, что интеллектуальная работа делает жизнь осмысленной.
Важно, чтобы талантливые дети, отнесённые к категориям как высокофункционального аутизма, так и синдрома Аспергера, обучались в таких областях, как программирование, в которых они могут выполнять интеллектуальную работу. Для многих людей с синдромом Аспергера и для меня жизнь — это работа. Жизнь не стоила бы того, не имей я интеллектуальной работы. Я не до конца сознавала это до тех пор, пока нашу университетскую библиотеку не разрушило наводнение. Когда произошло наводнение, я посещала встречу в Американском обществе животноводческих исследований. Впервые я узнала о наводнении, когда прочла о нём на первой странице USA Today, национальной газеты. Я горевала об «умерших» книгах так же, как большинство людей горюют об умерших близких. Уничтожение книг расстроило меня, потому что «погибли мысли». Даже при том, что большинство книг по-прежнему есть в других библиотеках, в университете много людей, которые никогда не прочтут их. Для меня Шекспир жив, пока мы продолжаем играть его пьесы. Он умирает, когда мы перестаём их играть. Я — это моя работа. Если в животноводческой индустрии продолжают использовать разработанное мной оборудование, то мои «мысли живут» и моя жизнь имеет смысл. Если мои усилия по улучшению содержания крупного рогатого скота и свиней приводят к реальным улучшениям в мире, то жизнь осмысленна.
Я читала, с большим удовлетворением, много статей в журналах о свободном программном обеспечении Linux. Люди из мира бизнеса не в состоянии понять, почему компьютерщики раздают свою работу. Я не могу думать об этом без волнения. Для меня не загадка, почему они загружают свои интеллектуальные идеи в обширную, эволюционирующую и непрерывно совершенствуемую операционную систему. Это происходит потому, что их мысли будут жить вечно как часть «генетического кода» компьютерной программы. Они вкладывают себя в программу, и их «интеллектуальная ДНК» будет жить в киберпространстве вечно. При развитии и совершенствовании программы написанный ими код будет, вероятно, скрыт глубоко внутри неё. Это почти как живое существо, которое постоянно развивается и совершенствуется. И я, и программисты, вносящие вклад в Linux, делаем это, так как это делает наши жизни более осмысленными.
Континуум черт
Существует континуум личностных и интеллектуальных черт от нормальных до аномальных. В какой точке блестящий программист или инженер попадает в категорию синдрома Аспергера? Линии, разделяющей чёрное и белое, нет. Саймон Барон-Коэн, исследователь аутизма из Университета Кембриджа, нашёл, что в истории семей людей с аутизмом в 2 ½ раза больше инженеров. Я, несомненно, подпадаю под этот шаблон. Мой дед был инженером, явившимся одним из разработчиков автопилота для самолёта. Мои второй и третий двоюродные братья — инженер и математик.
В недавней лекции д-р Барон-Коэн описал три блестящих случая синдрома Аспергера. Это были блестящий студент-физик, компьютерщик и профессор математики. Также похоже, что многие черты синдрома Аспергера есть у Билла Гейтса. В статье в Time Magazine меня сравнивают с м-ром Гейтсом. Например, мы оба раскачиваемся. Я видела видеозаписи с покачивающимся Биллом Гейтсом по телевизору. В статьях в деловых журналах описывается его невероятная, как у маленького ребёнка, память.
Имеются данные, что у высокофункционального аутизма и синдрома Аспергера сильный генетический базис. Г.Р. Делонг и Дж. Т. Дайер нашли, что в двух третях семей с высокофункциональными аутистами имеются родственники первой или второй степени с синдромом Аспергера. Сукелев Нараган и его коллеги писали в Journal of Autism and Developmental Disorders, что образовательные достижения родителей аутичных детей с хорошей речью часто выше, чем у похожих родителей с обычными детьми. Д-р Роберт Пломин из Университета штата Пенсильвания утверждает, что аутизм является наследственным в высокой степени.
В моей книге «Думая в картинках» («Thinking in Pictures») я посвящаю целую главу связи интеллектуальной одарённости и творческих способностей с ненормальностью. Сам Эйнштейн имел много аутических черт. Он не научился говорить, пока ему не исполнилось три, и уделял мало внимания своему внешнему виду. Его нестриженные волосы не соответствуют стилю мужских причёсок его времени.
