Александр Проханов ТЕЛЕВИЗИОННОЕ МЯСО
На телевидении, среди прочих гадостей, случилась еще одна, выдающаяся. На Первом канале, в передаче "Гордон Кихот", произошло омерзительное осквернение писателя Виктора Ерофеева. Его пригласили в программу, где предполагалась дискуссия о его весьма противоречивом творчестве. Дискуссия с участием "друзей" и "врагов", обожателей и противников. Во время передачи Ерофеев был подвергнут беспрецедентным оскорблениям со стороны ведущего Александра Гордона. Монтаж передачи, бесконечные "вырезания" и "склеивания" создали картину вопиющего уродства, скотства и разложения, являя род пытки, выставленной напоказ миллионной аудитории. И сторонники, и противники Ерофеева выглядели безнравственными уродами, сам истязаемый корчился в невыносимых муках, и только "хозяин застенка" Гордон, невозмутимый, интеллектуальный, управлял пыточными механизмами. Видимо, так выглядели эксперименты немецких врачей над военнопленными. Так выглядело средневековое четвертование жертвы с виртуозным палачом и разбрасыванием сочных ломтей.
Эффект передачи и всего, задуманного Гордоном цикла состоит в том, чтобы приглашать в программу известных людей, накопивших потенциал идей и поступков. Прилюдно растерзать эту личность. Испепелить накопленный личностью потенциал. Заставить зрителей упиваться её страданиями, зрелищем её духовной смерти. Испытать садистское торжество тех, кому эта личность не по нраву, и глубокое моральное унижение тех, для кого эта личность — кумир. Задача, инфернальная, дьявольская, стратегическая, вполне согласуется с господствующей установкой либерального телевидения — химической машины по разложению и расщеплению всего сложного, возвышенного, целостного. Эта "химия распада" превращает в жидкий кисель человеческую мораль, мышление, идеалы. Истребляет традиционные ценности. Лишает человека опоры. Уравнивает всех в низменном стремлении грубо наслаждаться, жадно потреблять, переводить духовное в материальное, благородное в подлое, прекрасное в уродливое. Создана изощренная культура телевидения, превращающая народ в управляемое, тупое скопище, которое не вправе называться народом. Запущена и действует пятнадцать лет программа по телевизионному истреблению народа, перед которой меркнут ГУЛАГ, Бутовские полигоны, соловецкие баржи и расстрельные рвы Колымы. Там истреблялись тела, в которых иные души, как это было у Соловецких мучеников, достигали святости. Здесь же истребляются души и остаются озверевшие омертвелые тела. Именно эти тела, прошедшие через телевизионную химию распада, становятся педофилами, безжалостными убийцами, предателями страны, аморальными гедонистами, и все вместе — тупыми избирателями. Из них не появится герой, открыватель, художник, "сын Отечества", справедливый правитель. Это "фабрика смерти". Громадный крематорий, в котором под сладостные песни о свободе сжигается русский народ.
Но кто запустил этот телевизионный Освенцим? Чьи руки — в пепле нескольких сожженных поколений?
В начале девяностых, когда я был персоной нон-грата, изгнан с телевидения, демонизирован, облеплен с ног до головы ярлыками: "путчист", "красно-коричневый", "графоман", "русский фашист", ко мне пришел Виктор Ерофеев с телекамерой, в ту пору, как, впрочем, и в эту, имеющий телевизионный эфир. Он сказал, что хочет сделать обо мне передачу, прорвать целлофановый пакет, в который меня замотали. Я был искренне удивлен, благодарен его порыву, восхищался его либеральными мотивациями. Мы беседовали, я его эпатировал, иногда валял дурака. Когда же передача вышла в эфир, я был потрясен. Ерофеев дал без купюр фрагменты нашей беседы, но пригласил в передачу критикессу Наталью Иванову, которая в полной мере аттестовала меня как кровопийцу, исчадие ада, мерзкого писателя и человека. Передача, садистская и аморальная, лишь усилила мою демонизацию, причинила мне колоссальное страдание. Не является ли Виктор Ерофеев создателем телевизионной машины разложения, в кислотный реактор которой он сам провалился?
Олег Попцов, родоначальник российского телевидения, обвиняющий сегодняшнюю власть в безнравственности, в уклонении от правды и справедливости, — это он в чудовищные девяностые руководил ельцинской пропагандой. Разрабатывал приемы подавления патриотической оппозиции. Давал указания операторам снимать народные шествия так, чтобы в кадр попадали одни старики, убогие, нелепые и жалкие, формируя образ такой оппозиции, которую не жалко было расстреливать из танков в 93-м году.
Николай Сванидзе, "рыцарь антисталинизма", автор бесчисленных агиток, обличающих НКВД, "тройки", доносы, по которым хватали писателей и актеров, расстреливали военных, инженеров, художников. Оказывается, это он, являясь членом Общественной палаты, трижды инициировал преследование газеты "Завтра" и меня лично за проявления экстремизма. Прокуратура не находила в моих деяниях признаков преступления. Но Сванидзе, этот сервильный журналист и придворный биограф, с упорством доносчиков времен Ягоды и Ежова, продолжает забрасывать прокуратуру доносами. И каждый раз против меня, его коллеги, писателя и журналиста, возобновляется следствие, готовое в любой момент перейти в уголовное расследование. Гумилёв, Павел Васильев, Мандельштам — вы верите в либерализм Сванидзе?
