Александр Нагорный
4 февраля 2003
0
6(481)
Date: 04-02-2002
Author: Александр Нагорный
ОЖИДАЯ ВАРВАРОВ
Падающая звезда разваливающегося космического Шаттла "Коламбус" прозвучала 1 февраля 2003 года для Вашингтона грозным божественным предзнаменованием. Гибнущий на глазах миллионов телезрителей огромный космический корабль многоразового использования обозначил целый ряд важнейших тенденций. Это растущая политическая депрессия для Буша и его команды, объективное усложнение политических и экономических условий готовящегося агрессивного удара по Ираку, убывающий международный авторитет США, углубление экономического финансового кризиса, который вплотную подводит Америку к тотальному коллапсу. Все эти составляющие автоматически повышают агрессивность правящего в Вашингтоне режима и обуславливает более жесткую готовность использовать военную силу в решении политических и экономических вопросов.
Итак, перед миром открывается новая фаза всеобъемлющей американской катастрофы. Однако всего какую-нибудь неделю тому назад ежегодное послание президента к нации смотрелось совсем по-другому, как эпизод голливудского блокбастера, живописующий триумф суперимперии.
В Овальном зале здания Конгресса США, словно в амфитеатре, собралась политическая элита Америки — сотни преуспевающих и пышущих здоровьем мужчин и женщин: конгрессмены, губернаторы, правительственные чиновники высшего ранга. Они, эти патриции "единственной сверхдержавы мира", собрались для торжественного и в каком-то смысле ритуального действа: им предстояло выслушать часовую речь, обращение к нации своего императора. И он, величественный, но доступный, расточая на ходу улыбки и рукопожатия, — предстал перед ними, чтобы продиктовать urbi et orbi, "городу и миру" свои судьбоносные решения.
Даже не верилось, что это — тот самый человек, который не так давно подавился бубликом и, падая, несколько раз ударился лицом о журнальный столик. Впрочем, и не тот, которого после 11 сентября 2001 года повсюду в Америке встречали стоя и с аплодисментами. Слова американского президента были взвешенны, интонации — выверены, а образ доброго дедушки, рассерженного "плохим парнем" Саддамом Хусейном, — отрепетирован с имиджмейкерами до полного автоматизма. Порой — особенно, когда Джордж Буш-младший сообщал о запрете, введенном на клонирование человека, — возникала даже смутная догадка, что сам он — клонирован, и большая (демократическая?) часть зала — та, которая знает об этом со времен подсчета голосов в штате Флорида, — не вставала со своих мест даже во время специально предусмотренных с данной целью пауз в речи американского президента. Невольно вспоминалось аналогичное поведение зала во время последней "тронной речи" российского президента.
Ощущение внутреннего раскола и предстоящего упадка ("дом, разделенный в основании своем, не устоит") подчеркивалось и изощренностью президентской речи, и словами о необходимости "прекращения страшных угроз цивилизованному миру" (от кого? судя по всему, от мира "нецивиливизованного", т.е. "варварского"), и заклинаниями насчет того, что "за два года Америка перешла от чувства неуязвимости к осознанию угрозы, от горького раскола в мелких вопросах к спокойному единству в великих делах" — последнее обстоятельство очень хорошо иллюстрировала не вставшая со своих мест часть американской "элиты".
Риторика президента была на высоте: "Долг нашей страны изначально состоит в улучшении и совершенствовании этого мира", "бедствия выявили характер нашей страны для всего мира и для нас самих". В интернете уже появился ряд вставок, которые, по мнению их авторов, приближают высказывания Дж.Буша-младшего к реальности. "Америка — страна сильная и благородная в использовании нашей силы. Мы применяем силу без завоеваний и приносим жертвы ради свободы (эксплуатировать) иностранцев". "Свобода (американцев) — это право каждого человека и будущее каждой страны". "Наша страна (с сильным противником) воюет неохотно, поскольку мы знаем цену и опасаемся траурных дней, которые наступают всегда". Видимо, "для всего мира" ханжески-эгоистичный характер Америки и вправду перестал быть загадкой.
Характерно, что после многообещающего вступления: "Собравшись в этом зале сегодня, мы очень хорошо понимаем, что ближайшие дни будут иметь для нас решающее значение", — последовали общие рассуждения "в пользу бедных", а злободневная "иракская проблема" была припасена на окончание речи. Это можно считать искусным ораторским приемом, а можно — проявлением неизбывной внутренней слабости. Впрочем, одно другому не мешает. "Я обращаюсь к храбрым и угнетенным жителям Ирака (которым, кстати, "угнетающий" их "диктатор" Саддам Хусейн открыто раздает оружие на улицах городов и сел): ваш враг не окружает вашу страну, а правит в вашей стране. И день, когда он и его режим будут отстранены от власти, станет днем вашего освобождения". А прозвучавшая в Овальном зале тирада о том, что "опираясь на террор, Саддам Хусейн хочет править Америкой", была вообще исключена из официального текста речи: комплексовать с такими "фрейдистскими оговорочками" можно только перед "своими".
