Этому не бывать

Этому не бывать

Шутка.

Почтенный пан не знал, кем станет его правнук… Право же, не стоит зарекаться.

Жанр: Историческая проза
Серии: -
Всего страниц: 1
ISBN: -
Год издания: Не установлен
Формат: Полный

Этому не бывать читать онлайн бесплатно

Шрифт
Интервал

Разговор этот происходил в самой сердцевине старушки-Европы в те годы, когда и ржавый скрежет ножей гильотин, и громовая поступь полчищ корсиканского самозванца стихли в пучинах прошлого, а слово анархия что-то говорило лишь знатокам эллинского языка, штудирующим Платона, Полибия и Стагирита. Что-то смутно бурлило на одном краю Европы, в Ирландии; дымил порох и сверкали клинки у другого ее края, в Греции, но интересующие нас события были, пожалуй, равноудалены и от зеленых холмов Эрина, и от олив и козьих тропок Эллады.

Если бы кто заглянул вечером погожего летнего дня в пивной погребок, чистый и уютный, на одной из столь же чистых и уютных улочек Златой Праги, то в нем он обнаружил бы трех господ, отдыхающих после сытного обеда за трубкой и газетами. Впрочем, младший из них, еще не разменявший четвертого десятка, по виду смахивавший на студента, предпочел печатному слову высокую глиняную кружку с янтарным напитком, и не без иронии поглядывал на деливших с ним стол господ более почтенного возраста, вида и состояния. Нет нужды упоминать, что все трое были по моеде того времени в хвостатых фраках, жилетках, узких штанах, а подбородки их подпирали высокие воротники, обмотанные шейными платками. Один из читателей, сухощавый, гладко выбритый седой господин в пенсне, перелистывал страницы с величавой невозмутимостью судьи — каковым и был на самом деле. Второй, краснолицый лысый толстяк с топорщащейся из-под носа щеткой рыжеватых усов, держался за развернутую газету обеими руками и пробегал голубыми глазками строчки статей в явном возбуждении. Наконец, возбуждение это потребовало выхода, и он, вынув изо рта трубку, обратился к сотрапезникам со следующими словами:

— Вы только послушайте, господа, что пишут из Москвы — директором оружейной палаты Московского Кремля назначен Александр Вельтман. Немец, господа! — и, поскольку судья покосился на него, чуть приподняв седую бровь над золотой оправою пенсне, поспешно добавил. — Упаси Боже, я не славянофил какой-нибудь, и весьма уважаю и государя-императора, дай Бог ему многие лета, и всю августейшую фамилию, и почтенное немецкое юнкерство. Но культура, господа — это уж совсем иной вопрос. Как можно доверить свою культуру чужаку, и уж тем более славянскую культуру — немцу… признаться, я вовсе этого не понимаю.

— Думается мне, пан Ян, Вы несправедливы к российским немцам. — неторопливо произнес судья, откладывая в сторону свою газету и поворачиваясь к собеседнику. — как мне доводилось слышать, многие из них совершенно позабыли свое германское происхождение и стали, если так можно выразиться, большими русскими, нежели сами русские. Возьмите, к примеру, Даля или Гильфердинга.

— Не знаю, пан Богухвал, не знаю, — покачал лысой головой толстяк. — Как это так — стали русскими? По моему разумению, такого быть никак не может. Уж если ты русский — то русский, если чех — значит, чех, а если немец — то ты немец, и никак этого не переменить.

— Ну отчего же? — въедливо улыбнулся поджарый остролицый студент. — Вот взять, пан Ян, Вашего сына. Довелось мне видеть его на Старой Бране с двумя офицерами, так все трое очень даже бойко говорили по-немецки, и не знай я заранее, кто из них немец, кто чех — нипочем бы не догадался.

— Ну что вы, пан Тадеуш! — укоризненно запыхтел толстяк, заливаясь краской и извлекая из жилетного кармана белоснежный платок, чтобы промокнуть им лоб и мясистый затылок. — Это же совсем другое! Мальчик просто пошел на государственную службу, а там нельзя без немецкого, никак нельзя!

— Вот я и говорю, — продолжал студент, улыбаясь еще саркастичнее прежнего. — доведись Вашему, пан Ян, сыну жениться — в видах службы, разумеется! — на немке, а то и переехать — опять-таки по делам служебным — в какую-нибудь немецкую провинцию нашего славного отечества — может статься, что его дети будут уже стыдиться славянского происхождения своего, и постараются о нем позабыть, а уж их дети, чего доброго, и недолюбливать нас станут — всяких там чехов да русинов!

Пан Ян, принявшийся было от смущения раскуривать припогасшую трубку, поперхнулся дымом, вскочил и бросил трубку на стол, поверх развернутого газетного листа.

— Бог знает, — начал он возмущенно и вместе с тем как-то жалобно. — Бог знает, что Вы говорите, пан Тадеуш! Вот нету для Вас большего удовольствия, чем сказать что-нибудь эдакое человеку! Никогда этому не бывать, никогда! Я сам — чех, и крещен в честь чешского святого, и дети мои будут чехами, и внуки, и правнуки, и это так же верно, как то, что меня зовут Ян Непомук Гитлер!


Еще от автора Лев Рудольфович Прозоров
Перуну слава! Коловрат против звезды

Славянский коловрат против хазарской звезды.Русские дружины против несметных орд.Несокрушимая стена червленых щитов против Дикого поля.Объединившись под стягом князя Святослава, славянские племена сбрасывают ненавистное хазарское иго.Грозный боевой клич русов заглушает истошный степной визг."Ррррусь!" – и катятся с плеч вражьи головы."Ррррусь!" – и Итиль-Волга течет кровью."Ррррусь!" – и русское знамя со знаком разящего Сокола и солнечной Яргой поднимается над руинами Хазарского каганата.Окаянный Итиль-город, стиснувший горло древней арийской реки, должен быть разрушен!Слава Перуну!Книга также издавалась под названием «Слава Перуну!».


Я сам себе дружина!

Он рожден с благословения Бога войн и наречен в честь отцовского меча. Он убил первого врага в девять лет, а в четырнадцать – прошел Перуново посвящение и надел воинскую гривну. Он с молоком матери впитал ненависть к проклятому хазарскому игу и готов отдать жизнь за освобождение родной земли от «коганых». Если придется, он в одиночку примет бой против сотни степняков, бросив в лицо смерти: «Я сам себе дружина!» Но, слава Перуну, он уже не один – против Хазарского каганата поднимается вся Русь, и Мечеслав по прозвищу Дружина принимает присягу князю Святославу, встав под алый стяг со знаком разящего Сокола и солнечной Яргой-коловратом, священным символом Бога Правды и Чести…Долгожданный новый роман ведущего историка Язы-ческой Руси! Русские дружины против «коганых» орд.


Слава Перуну!

Новый языческий боевик от автора бестселлеров «Святослав Храбрый», «Евпатий Коловрат» и «Русь языческая»! Славянские племена, объединенные под знаменем великого Святослава, сбрасывают ненавистное хазарское иго! Священный коловрат против проклятой звезды! Русская рать, перегородившая Дикое поле червлеными щитами, против несметных конных орд. Грозный боевой клич русов заглушает истошный степной визг. «Ррррусь!» – и катятся с плеч вражьи головы. «Ррррусь!» – и Итиль-Волга течет кровью. «Ррррусь!» – и русское знамя со знаком разящего Сокола и солнечной Яргой поднимается над руинами Хазарского каганата! Окаянный Итиль-город, оседлавший горло древней арийской реки, должен быть разрушен! Слава Перуну!


Мы не «рабы», а внуки божьи! Языческая Русь против Крещения

«Мы не «рабы», а внуки божьи!» – отвечали наши языческие предки тем, кто пришел насаждать христианство «огнем и мечом». Вопреки церковным мифам, крещение Русской Земли не было ни добровольным, ни бескровным. Подлинная, глубинная, народная Русь не отреклась от родных богов, не предала веру предков ради чужой религии. Карателям пришлось выжигать языческие корни не одну сотню лет – последние русские язычники с оружием в руках поднялись против штыков крестителей уже в «галантном» XVIII веке! И еще вопрос, кто победил в этой тысячелетней войне – ведь чтобы стать на Русской Земле своим, христианству пришлось радикально измениться, ОБРУСЕТЬ, принять многие народные поверья и обычаи, известные еще с языческих времен.Читайте самую спорную и «нецензурную» книгу ведущего историка Языческой Руси – запретную правду о беспощадной войне крестителей против собственного народа и о героическом сопротивлении наших пращуров, которые отказывались стать «рабами» нового бога, предпочитая умереть стоя, с оружием в руках, чем жить на коленях!


Святослав

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Святослав Хоробре: Иду на вы!

ОТ ИЗДАТЕЛЯМаленькая страна Македония подарила мировой истории Александра Великого. Весь мир знает римлянина Юлия Цезаря. Однако мало кто за пределами России знает воина, сравнимого с Александром и Цезарем, а как правитель и человек безмерно превосходящего их — великого князя Киевского Святослава Игоревича, прозванного Храбрым. Даже враги почтительно называли "царствующим на север от Дуная" и сравнивали с древним героем Ахиллом. Все — и враждебные князю-язычнику монахи-летописцы, и прямые его враги византийцы — волей или неволей говорят об удивительном, неимоверном для шкурных наших времен бескорыстии великого князя, которое распространялось на саму жизнь.


Рекомендуем почитать
Поверить в счастье

Преданная Эдембургской королевской семье Ровена Уайлд пытается пролить свет на таинственное исчезновение короля…


Солнечный змей

Книга шестая, последняя из историй о Речнике Фриссгейне. Весна до срока пришла на берега Великой Реки. Горячий ветер дует с востока, горят леса и степи, солнце наливается багрянцем. Беженцы из Кецани рассказывают об огненных ливнях с небес и неминуемой войне. Король Астанен вновь созывает Речников в Замок. Этот год будет жарким…


Путь торговли

«Путь Торговли» – для всех, кто любит бизнес. Это система взглядов на отношения, пронизывающие каждое предприятие и любой рынок. Истоками «Пути» принято считать восточную этику и философию, тем не менее и сегодня в России его положения кажутся актуальными. Это книга для всех, кто связан с бизнесом: руководителя, продавца, снабженца… «Путь Торговли» выдвигает единственное требование: читатель должен любить то, чем он занимается каждый рабочий день.


Аргус-12

В книгу произведений известного советского фантаста вошли лучшие повести и рассказы о будущем.


Заслон

«Заслон» — это роман о борьбе трудящихся Амурской области за установление Советской власти на Дальнем Востоке, о борьбе с интервентами и белогвардейцами. Перед читателем пройдут сочно написанные картины жизни офицерства и генералов, вышвырнутых революцией за кордон, и полная подвигов героическая жизнь первых комсомольцев области, отдавших жизнь за Советы.


За Кубанью

Жестокой и кровавой была борьба за Советскую власть, за новую жизнь в Адыгее. Враги революции пытались в своих целях использовать национальные, родовые, бытовые и религиозные особенности адыгейского народа, но им это не удалось. Борьба, которую Нух, Ильяс, Умар и другие адыгейцы ведут за лучшую долю для своего народа, завершается победой благодаря честной и бескорыстной помощи русских. В книге ярко показана дружба бывшего комиссара Максима Перегудова и рядового буденновца адыгейца Ильяса Теучежа.


В индейских прериях и тылах мятежников

Автобиографические записки Джеймса Пайка (1834–1837) — одни из самых интересных и читаемых из всего мемуарного наследия участников и очевидцев гражданской войны 1861–1865 гг. в США. Благодаря автору мемуаров — техасскому рейнджеру, разведчику и солдату, которому самые выдающиеся генералы Севера доверяли и секретные миссии, мы имеем прекрасную возможность лучше понять и природу этой войны, а самое главное — характер живших тогда людей.


Плащ еретика

Небольшой рассказ - предание о Джордано Бруно. .


Поход группы Дятлова. Первое документальное исследование причин гибели туристов

В 1959 году группа туристов отправилась из Свердловска в поход по горам Северного Урала. Их маршрут труден и не изведан. Решив заночевать на горе 1079, туристы попадают в условия, которые прекращают их последний поход. Поиски долгие и трудные. Находки в горах озадачат всех. Гору не случайно здесь прозвали «Гора Мертвецов». Очень много загадок. Но так ли всё необъяснимо? Автор создаёт документальную реконструкцию гибели туристов, предлагая читателю самому стать участником поисков.


В тисках Бастилии

Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.