Как-то однажды в застольной беседе спросил у меня прекрасный писатель Юрий Коваль:
— Вот ты, Маринка, человек блаженный, а есть на свете такое, что и тебя тревожит, есть у тебя какая-то большая невзгода?
— Есть, — я ответила.
— Какая? — он спрашивает.
— То, что народы у нас на планете недружно живут.
Он грустно засмеялся. А я, действительно, какой-то дворовой, домашней любовью люблю народы нашей Земли. Причем всех одинаково и совершенно неизбирательно. А моим личным, до боли родным друзьям умышленно не открываю этой страшной тайны. Евреям говорю я, что я — за евреев, грузинам — что за грузин, индусам — что за индусов, японцам я говорила в Японии — что хоть сейчас бы им отдала Курильские острова… Хотя русский народ любим мною особо, а все-таки не более, чем белорусский и друг степей калмык. Я и чеченцев люблю, что мне делать?
Индийские мудрецы заявляют: «Не существует иного мира, кроме этого. Само это тело — Будда. Сама эта Земля — лотосовый рай. И этот момент есть вся вечность».
Где-то в глубине души я с ними абсолютно согласна. Как можно думать иначе, если в детстве ты учился в интернате и твоим лучшим другом был Фред Отуко, чернейший африканец, его отец жил и работал в посольстве Кении.
Фред — человек таинственный. Он пил кока-колу. Бутылками кока-колы он каждый понедельник набивал прикроватную тумбочку. Никто понятия не имел, что это за напиток. Все думали, что пиво.
Наш брат — белый ученик — во время уроков чиркал перышком на промокашке рожи да записочки. Фред же Отуко по-солидному на любом уроке вынимал из парты альбом и в этом увесистом альбоме простым карандашом фирмы «Годест» рисовал голых женщин. Только не обычных, а вроде скульптур на постаменте.
Вообще он был славный парень, не жмот, угощал ребят жвачкой, всем всегда всякие штуки давал посмотреть и терпеливо растолковывал, что к чему и для чего предназначено.
А то было дело, приехали в интернат иностранцы из Америки, штат Колорадо. Перед их приездом, как водится, народ сняли с уроков, бросили на горячие точки — приводить интернат в божеский вид. И один странный иностранец, потрясенный санитарным состоянием интерната, в порыве великодушия вручил воспитаннику младших классов на память о себе привлекательный тюбик неизвестно с чем.
А этот любитель красивой жизни — благо с друзьями не поделился! — взял содержимое загадочного тюбика, выдавил на хлеб и съел.
Там оказался крем для чистки кожаных перчаток, вещь в интернате напрочь бесполезная. Чего только не выдавали нам на складе — штаны со штрипками, фланелевые куртки-«маоцзедуновки», ботинки черные, коричневые тапки со шнурками, байковые платья, пальто с цигейковым воротником — все выдавали от носков до шапок, а кожаными перчатками на складе и не пахло.
Воспитанник же, заглотивший тюбик, подверг свою жизнь смертельной опасности, но был спасен медсестрой тетей Ниной, которая не растерялась и оперативно устроила ему красивую жизнь в виде промывания желудка.
Фред никогда бы не подсунул того, что может повредить здоровью неосмотрительного школьника. Он и вещами не пижонил, носил все, что выдавали со склада. И так сидело на нем ладно само по себе неказистое пальто, так был к лицу черный воротник и черная цигейковая ушанка. Особенно когда он во всем этом усаживался в серебристый «мерседес», который привозил их с братом в интернат и увозил обратно в посольство.
Ежевечерне ночные воспитатели проверяли свежесть ног интернатских воспитанников. Невзирая на лица, откидывают одеяла:
— А это у кого такие черные ноги?
Фред Отуко:
— Я мыл! Клянусь мамой!
… Странно звучит сейчас название журнала «Дружба народов». Не то что лицемерно (как говорит моя мама: «Ну, против кого мы теперь будем дружить?»), а вроде даже цинично. Какая тут, к черту, дружба, когда кругом сплошная национальная рознь? Но тысячу раз правы мои любимые индусы:
Живи в радости,
В любви,
Даже среди тех, кто ненавидит.
Живи в радости,
В мире,
Даже среди обеспокоенных.
Следуй же сияющим,
Мудрым, пробужденным, любящим,
Ибо они знают, как работать и быть терпимыми.
Вы скажете: что ты все — про Индию да про Индию? Это я «в материале». Пишу сейчас повесть-странствие о своем путешествии по предгорьям Гималаев. И хочу, чтоб ее напечатали в этом журнале.
Хорошо, что у нас есть «Дружба народов». Звучит парадоксально, поэтому привлекает внимание. Хотя вид у журнала аскетический, никакого коммерческого духа, зато опубликуешься — и сразу резонанс. Вон какое приятное для журнала и для меня письмо мы получили из воинской части города Северодвинска Архангельской области после публикации моего романа.
«Уважаемая редакция!
К вам обращается заведующая библиотекой в/ч 09703 Болдырева О. П. Уже несколько лет вы помогаете нашей скромной библиотеке. Ваша благотворительность имеет для наших читателей огромное значение, увы, мы не можем позволить себе подписку на периодические издания. Сообщаю, что фаворитом читательских пристрастий за 1-е полугодие 2001 стал роман М. Москвиной „Гений безответной любви“, опубликованный в „Дружбе народов“».
Мир рушится, а люди по-прежнему жаждут дружбы и любви.
![Воровская яма [Cборник]](/storage/book-covers/08/086ec5131cfee1e9284b895205abfa019c8ddf36.jpg)
