Не входите в подъезд, а то вас может стошнить. В застоявшемся полумраке лежит мое большое, пока еще мягкое и податливое, не успевшее остыть тело. Повернутые носками внутрь ноги с неестественной старательностью вытянуты. Одну руку я выбросил вверх и слегка вбок, а вторая лежит как придется, ничуть не смущаясь неловкостью позы. В голове у меня — здоровенная дыра; волосы слегка опалило пороховым пламенем (в упор бил! контрольный выстрел — по всем правилам душегубской премудрости!); на стене, густо выкрашенной в стандартный зеленый цвет — крупные вязкие капли крови. Черная липкая лужа вокруг головы подернулась глянцевой пленкой и угольно блестит в свете жиденьких лучиков, пробивающихся сквозь щели в дверном проеме. Бр-р-р! Зрелище не из приятных! Не входите в подъезд, а если уж вошли, то бегите тотчас прочь отсюда, звоните в милицию, вызывайте самую скорую (или самую медленную — все равно поздно) помощь, кричите от ужаса, плачьте, блюйте за углом, падайте в обморок, но делайте хоть что-нибудь! Хоть что-нибудь, лишь бы я проснулся, потому что этого не может быть на самом деле! Нет! Я просто сплю… Сплю и никак не могу проснуться… Надо постараться, поднатужиться изо всех сил… Ну же!
* * *
Я очнулся от того, что кто-то закричал. «Наконец! Хоть один человек нашелся: бросил мне свой крик, как спасительное бревно под ноги утопающему в стремительном водовороте; оттолкнувшись, я выплыл на поверхность, разрывая отяжелевшей головой клочья сонной пены. Спасен!»
Я открыл глаза, и сознание моментально вернулось на привычное место — точно не знаю, где оно находится.
Судя по тому, что мой рот был широко открыт, а мышцы под нижней челюстью свело тряской судорогой — стало быть, и крик тоже был мой. Вот только голоса собственного не узнал. Ну так во сне же — чего не бывает?
Я отдышался, вытер пот со лба. Одна соленая струйка, ловко выскользнув из-под руки, прыгнула в уголок левого глаза: пришлось его зажмурить. Заимствованная у щеки кожа дернулась вверх; втянутый со свистом воздух остудил оскаленные зубы, растревожив давнишнее дупло. Зуб мудрости с огромным дуплом — глупо! Нет в этом никакого символа!
Осторожно потрогал дупло языком, царапаясь об острые края зубных развалин. Боль потихоньку тупела. Стало полегче.
Желая заглушить ее ноющие остатки, я машинально охлопал себя по карманам в поисках сигарет. Пусто. Потянулся к бардачку, пошарил в его объемистом брюхе, но и там ничего не было.
— Странно? Где же сигареты? — пробормотал я под нос.
— У меня, — раздался голос с заднего сиденья.
Для моих измученных нервов это было уже слишком. Я вздрогнул — так сильно, что ударил плечом себе в ухо, и быстро обернулся. Мальчик с белыми кудрявыми волосами смотрел на меня исподлобья. Солнце просвечивало сквозь его оттопыренные уши; на розовом фоне проступила частая сеть тонких фиолетовых жилок. Мальчик был голубоглазый, с белой нежной кожей. На вид ему было лет семь-восемь. Я никак не мог вспомнить, откуда он взялся. А может, сон продолжался? Все эта кошмарная жара — нельзя спать на солнцепеке!
— Ты куришь? — хрипло спросил я. Дурацкий вопрос, но ситуация очень к тому располагала.
Он лишь недовольно мотнул головой, не желая поощрять мою глупость словесным ответом. Я прокашлялся и собрался с мыслями. Откуда он взялся, этот мальчик?
— Тогда отдай мне сигареты, — сказал я, пытаясь хоть как-то оправдаться этим "тогда", придать хотя бы видимость смысла предыдущей фразе.
Мальчик протянул пачку — все так же молча.
Я достал сигарету и закурил, тупо уставясь прямо перед собой. Сделал несколько жадных затяжек и языком вытолкнул изо рта тягучий дым; сизые змейки, извиваясь, поползли вниз по груди.
Что это за мальчик? Откуда он взялся? Я еще раз глубоко затянулся и решительно повернулся назад: сейчас обо всем его спрошу. Но… Что за наваждение? Мальчик лежал на заднем сиденьи, подтянув колени к животу, и мирно спал. Прядь белых кудрявых волос, свесившаяся со лба, переливалась и блестела на солнце. Я хотел его окликнуть, растормошить, разбудить, но не стал — что-то подсказывало мне, что он все равно не проснется.
Я потер лоб и вышел из машины. Оказалось, что она стоит посреди большого поля. Точнее, посреди большого поля растет какой-то крупный кустарник, покрытый листочками, серебристыми с исподу, а рядом стоит машина. Видимо, я съехал с дороги и поставил ее в тени куста, но пока спал, неугомонное солнце перелезло через его гибкую верхушку и принялось поджаривать меня сверху.
Хотел сплюнуть, но во рту все пересохло. Фу-у-у! Ну и жара! Неудивительно, что приснился кошмар. В горле першило. Воды, к сожалению, у меня не было. Вообще никакой! Я полез в карман — посмотреть, сколько осталось денег: надо сесть за руль и доехать до ближайшего магазинчика, купить воды или квасу.
Из недр линялых потертых джинсов удалось добыть кое-какую мелочь и смятую десятирублевку. Хватит, чтобы утолить жажду. Встряхнув на ладони все свое нынешнее состояние, я заметил маленький листок бумаги, сложенный аккуратным квадратиком. Положил деньги обратно и развернул листок: там лежал плоский ключ и был записан адрес: улица Фруктовая, дом 24, квартира 32.
