1
"А в четверг родился кто..."[1]
— Ну хорошо, — сказал Николас. — Тебе надоело. И мне тоже. Но здесь нам все-таки лучше, чем дома.
— Там было теплее, — возразил Дэвид.
— Это тебе так кажется. Помнишь, как мы в прошлый раз переезжали? Пол в газетах, сидели на ящиках. Нет уж, спасибо!
—У нас не осталось ни пенса, — сказал Дэвид. — Даже на чашку чая не наскрести. Что теперь будем делать?
— Не знаю. Придумай что-нибудь.
Они сидели на скамейке за памятником Уатту[2]. Скульптор изобразил его человеком строгим, однако голуби сделали свое дело, и теперь его лицо выражало лишь отвращение к Манчестеру.
— Можно еще покататься на лифте в магазине Льюиса, — предложила Хелен.
— С меня хватит, — возразил Николас. — А потом, они нас все равно заметили: выставят, и все тут.
— А на эскалаторе?
— Охота была, в такой толпе...
— Ну, тогда пошли домой, — сказал Дэвид.
— Слушай, Роланд, ты кончишь крутить эту схему?
Роланд стоял поодаль и крутил ручки уличной схемы города. Это был высокий аппарат с освещенными и расчерченными на квадраты панелями, колесиками и прочим.
— Вот это да! — сказал он. — Идите сюда, поглядите. Видите это колесико? Это указатель улиц, у каждой своя буква и цифра. Любую улицу в Манчестере можно найти. Проще простого! Смотрите...
Роланд крутанул колесико, и указатель под стеклом завертелся с такой скоростью, что буквы слились в одно пятно.
— Здорово отлажено! — заметил Николас.
В пятне появились пробелы — указатель понемногу замедлял бег.
Роланд прижал палец к стеклу.
— Где остановится, туда и пойдем, — сказал он. Указатель крутился все медленнее — замелькали названия улиц, и он остановился.
— Четверговый переулок, — прочитала Хелен. — Ну-ка, отодвинь палец. Десять-семь "Л".
— Десять — это, должно быть, почтовый индекс, — предположил Роланд. — Теперь надо повернуть колесико так, чтобы семерка попала в красный квадрат на стекле, — и тогда Четверговый переулок окажется в клетке "Л". Вот так.
— Я его там не вижу, — возразил Николас. Квадрат на схеме был испещрен переулками, среди которых попадались такие коротенькие, что их названия не уместились бы на карте даже в сокращенном виде. Поискав, дети нашли все же в ряду других сокращений пометку "Чет. п.".
— Да уж, короче некуда, — заметил Дэвид.
— Смешное название, — сказал Роланд. — Четверговый переулок. Пойдем посмотрим, какой он?
— Что?
— Это недалеко. Гляди, мы вот тут стоим, на Пиккадилли, а Четверговый переулок отсюда направо, за улицей Олдхэм. Найти нетрудно.
— Вечно ты какую-нибудь глупость придумаешь, — отозвался Николас.
— Нет, давайте правда пойдем посмотрим, — возразила Хелен. — Прошу тебя, Ник. Если мы не пойдем, вы с Дэвидом тут же начнете цапаться. Найдем этот переулок — и тут же домой. Так никому не будет обидно.
— Ладно, — согласился Дэвид. — Я не возражаю.
— Все равно глупо, — сказал Николас.
— А ты что предлагаешь?
— Ну ладно, ладно... Это ты придумал, Роланд, ты и веди. А как туда пройти, ты знаешь?
— Мне кажется, да. Сначала по улице Олдхэм, а потом прямо туда задами.
И они отправились. Дэвид и Николас тут же повеселели — у них появилась какая-то цель.
— Вот наш поворот, — сказал Роланд немного спустя. — А теперь нырнем в этот проход.
— Н-да, — протянул Николас. — Что-то мне здесь не очень нравится.
Дети раньше никогда не бывали на задах магазинов; здесь все было совсем не так, как с фасада.
— Фу! — сказала Хелен. — Такие роскошные витрины и ковры, а сзади просто помойка!
Они шли по проходу между складами и площадками для разгрузки товаров, освещенными холодным электрическим светом, жестяная закраина у прохода была невысокой; пахло гнилыми фруктами и досками. Через вентиляционные отверстия, затянутые паутиной грязи, в лицо им дышал теплый затхлый воздух.
Выйдя из прохода, они зашагали тесными грязными переулками, где в дверях домов стояли старухи, подвязанные вместо фартуков мешковиной, а на ступеньках сидели мужчины в шлепанцах. В канаве рылись в мятых бумажках собаки, а на булыжной мостовой лежало ржавое колесо от велосипеда. Какие-то парни на углу болтали с девушкой в ярких бигуди из пластмассы.
— Ник, мне здесь не нравится, — сказала Хелен. — Может, вернемся?
— Нет, нельзя, а то подумают, что мы испугались. Сделаем вид, будто знаем дорогу, просто решили пройти прямиком — и все тут.
Они чувствовали на себе взгляды, в которых не было ни интереса, ни враждебности, и все же детям было не по себе, и они старались держаться поближе друг к другу. Девушка на углу засмеялась, впрочем, возможно, она смеялась не над ними, а над тем, что сказал ей один из парней.
Они продолжали свой путь.
— Может, зря я это затеял, — сказал Роланд. — Хотите, вернемся домой?
— Ты что, заблудился? — спросил Николас.
— Нет, но...
— Что это? — воскликнул Дэвид.
На уходящих вдаль улицах стояли пустые, разрушенные дома.
— Странно, — произнес Николас. — А ну-ка, вперед! Похоже, Роланд не зря нас сюда привел.
— Вернемся, — сказал Роланд.
— С чего это? Только-только что-то интересное начинается. Разве мы не туда идем?
— Да вроде туда... Так мне кажется.
