Джордж Оруэлл. В двух томах. Том 2

Джордж Оруэлл. В двух томах. Том 2

Джордж Оруэлл. В двух томах. Том II. Эссе, статьи, рецензии. Содержание: ПОЧЕМУ Я ПИШУ. Перевод В. Мисюченко (стр. 7—14) КАЗНЬ ЧЕРЕЗ ПОВЕШЕНИЕ. Перевод М. Теракопян (стр. 15—19) КАК Я СТРЕЛЯЛ В СЛОНА. Перевод М. Теракопян (стр. 20—27) ВОСПОМИНАНИЯ КНИГОТОРГОВЦА. Перевод В. Чаликовой (стр. 28—32) ПАМЯТИ КАТАЛОНИИ (главы из книги). Перевод В. Воронина (стр. 33—84) ЧАРЛЬЗ ДИККЕНС. Перевод В. Мисюченко (стр. 85—134) МЫСЛИ В ПУТИ. Перевод А. Зверева (стр. 135—138) ИСКУССТВО ДОНАЛЬДА МАКГИЛЛА. Перевод В. Мисюченко (стр. 139—149) ЛИТЕРАТУРА И ТОТАЛИТАРИЗМ. Перевод А. Зверева (стр. 150—153) ВСПОМИНАЯ ВОЙНУ В ИСПАНИИ. Перевод А. Зверева (стр. 154—173) АРТУР КЁСТЛЕР. Перевод А. Зверева (стр. 174—185) ПРИВИЛЕГИЯ ДУХОВНЫХ ПАСТЫРЕЙ. Заметки о Сальвадоре Дали. Перевод В. Мисюченко (стр. 186—196) АНГЛИЧАНЕ. Перевод Ю. Зараховича (стр. 197—235) ЗАМЕТКИ О НАЦИОНАЛИЗМЕ. Перевод В. Мисюченко, В. Недошивина (стр. 236—256) ПОЛИТИКА ПРОТИВ ЛИТЕРАТУРЫ. Анализ «Путешествий Гулливера». Перевод В. Мисюченко (стр. 257—277) КАК УМИРАЮТ БЕДНЯКИ. Перевод В. Мисюченко (стр. 278—288) ПИСАТЕЛИ И ЛЕВИАФАН. Перевод А. Зверева (стр. 297—315) Вячеслав Недошивин. СВИНЬИ И… ЗВЁЗДЫ. Проза отчаяния и надежды Дж. Оруэлла (стр. 297—315) [Пермь, издательство «КАПИК», 1992 год.]

Жанры: Публицистика, Критика
Серия: Оруэлл, Джордж. Сборники
Всего страниц: 128
ISBN: -
Год издания: 1992
Формат: Полный

Джордж Оруэлл. В двух томах. Том 2 читать онлайн бесплатно

Шрифт
Интервал







ПОЧЕМУ Я ПИШУ

(Перевод В. Мисюченко)

С самого раннего детства, возможно лет с пяти-шести, я знал, что, когда вырасту, обязательно стану писателем. Лет с семнадцати и до двадцати четырех я пытался отказаться от этой мысли, хотя всегда сознавал, что изменяю своему подлинному призванию и что рано или поздно мне придется сесть и начать писать книги.

В семье я был средним из трех детей, но между нами было по пять лет разницы, а кроме того, до восьмилетнего возраста я почти не видел своего отца. В силу этих и некоторых других причин я рос довольно одиноким ребенком и быстро приобрел некоторое неприятное манерничанье, которое все школьные годы отталкивало от меня товарищей. Одиночество выработало свойственную таким детям привычку сочинять разные истории и разговаривать с воображаемыми собеседниками. И думаю, с самого начала мои литературные притязания были замешены на ощущении изолированности и недооцененности. Я знал, что владею словом и что у меня достаточно силы воли, чтобы смотреть в лицо неприятным фактам, и я чувствовал — это создает некий личный мир, в котором я могу вернуть себе то, что теряю в мире повседневности. Тем не менее том серьезных (то есть всерьез написанных) произведений моего детства и отрочества не составил бы и полдюжины страниц. То ли в четыре, то ли в пять лет я сочинил свое первое стихотворение; мать записала его под мою диктовку. Я совсем не помню его, помню лишь, что оно было про тигра, а зубы тигра были как «стулья» (неплохое сравнение), но мне кажется, стих был плагиатом блейковского «Тигр, о тигр». В одиннадцать лет, когда началась война 1914—1918 годов, я написал патриотическое стихотворение, которое было напечатано в местной газете, как и другие, два года спустя, на смерть Китченера. Став постарше, я время от времени сочинял плохие и, как правило, неоконченные «стихи о природе» в стиле поэзии георгианского периода. Пытался я раза два написать также рассказ, что окончилось полным провалом. Вот, пожалуй, и весь список всерьез задуманных произведений, которые я написал в те годы.

Впрочем, все это время я в каком-то смысле занимался литературной деятельностью. Начать с того, что мною сочинялось много чепухи «на случай», которую я писал быстро, легко и без особого удовольствия. Помимо школьных заданий я писал vers d'occasion[1], полукомические вирши, которые сочинял со скоростью, теперь кажущейся мне недостижимой, — в четырнадцать лет я написал целую рифмованную пьесу в подражание Аристофану примерно за неделю и помогал редактировать школьные журналы, как печатные, так и рукописные. Эти журналы были самым жалким образчиком пародийной ерунды, которую только можно себе представить, и забот у меня с ними было куда меньше, чем с самыми примитивными газетными статьями сегодня. Но наряду со всем этим в течение пятнадцати лет, а может, и более того, я занимался литературной деятельностью совсем иного рода — я все время сочинял бесконечную «повесть» про себя самого, своего рода дневник, который существовал только в моей голове. Думаю, это — распространенное занятие детей и подростков. Еще ребенком я воображал себя, скажем, Робин Гудом, был героем захватывающих приключений. Но очень скоро моя «повесть» утратила черты грубого самолюбования и все больше и больше становилась описанием того, что я делал и видел. Я мог тогда подолгу раскручивать в мозгу такой пассаж: «Он широко распахнул дверь и вошел в комнату. Желтый луч солнечного света, пробиваясь сквозь муслиновые занавески, скользил по столу, где рядом с чернильницей лежала полуоткрытая коробка спичек. Засунув правую руку в карман, он пересек комнату и подошел к окну. Внизу на улице полосатая кошка гонялась за опавшим листом» — и т. д. и т. п. Эта привычка тянулась через все мои неписательские годы, лет до двадцати пяти. Хотя мне приходилось искать, и я искал нужные слова, мне казалось, что я прилагаю эти отчаянные усилия вопреки моей воле, под влиянием какого-то принуждения извне. Полагаю, моя «повесть» должна была нести следы стиля тех писателей, которыми я в том или ином возрасте восхищался, но, насколько помню, в ней всегда сохранялось одно — четкая описательность.

Когда мне было около шестнадцати, я неожиданно для себя открыл радость, которую доставляли мне просто слова, то есть их звучание и сочетания. Строчки из «Потерянного рая»:

С трудом, упорно Сатана летел,
Одолевал упорно и с трудом
Препятствия…[2],

которые теперь не кажутся мне такими чудесными, пробирали меня буквально до дрожи, а архаичная орфография доставляла особое удовольствие. Что до необходимости описания предметов или событий, то об этом я уже знал все. Словом, понятно, какого рода книги я собирался сочинять (если вообще можно было сказать, что в то время я собирался сочинять книги) — я хотел писать огромные натуралистические романы с несчастливым концом, полные подробных описаний и запоминающихся сравнений, полные пышных пассажей, где сами слова использовались бы отчасти ради их звучания. И в общем-то мой первый завершенный роман «Бирманские дни», который я написал в тридцать лет, но задумал гораздо раньше, во многом такого рода книга.


Еще от автора Джордж Оруэлл
1984

«Последние десять лет я больше всего хотел превратить политические писания в искусство», — сказал Оруэлл в 1946 году, и до нынешних дней его книги и статьи убедительно показывают, каким может стать наш мир. Большой Брат по-прежнему не смыкает глаз, а некоторые равные — равнее прочих…


Скотный двор

Сказка-аллегория - политическая сатира на события в России первой половины XX века.


Дочь священника

В тихом городке живет славная провинциальная барышня, дочь священника, не очень юная, но необычайно заботливая и преданная дочь, честная, скромная и смешная. И вот однажды... Искушенный читатель догадывается – идиллия будет разрушена. Конечно. Это же Оруэлл.


Скотный Двор. Эссе

В книгу включены не только легендарная повесть-притча Оруэлла «Скотный Двор», но и эссе разных лет – «Литература и тоталитаризм», «Писатели и Левиафан», «Заметки о национализме» и другие.Что привлекает читателя в художественной и публицистической прозе этого запретного в тоталитарных странах автора?В первую очередь – острейшие проблемы политической и культурной жизни 40-х годов XX века, которые и сегодня продолжают оставаться актуальными. А также объективность в оценке событий и яркая авторская индивидуальность, помноженные на истинное литературное мастерство.


Дорога на Уиган-Пирс

В 1936 году, по заданию социалистического книжного клуба, Оруэлл отправляется в индустриальные глубинки Йоркшира и Ланкашира для того, чтобы на месте ознакомиться с положением дел на шахтерском севере Англии. Результатом этой поездки стала повесть «Дорога на Уиган-Пирс», рассказывающая о нечеловеческих условиях жизни и работы шахтеров. С поразительной дотошностью Оруэлл не только изучил и описал кошмарный труд в забоях и ужасные жилищные условия рабочих, но и попытался понять и дать объяснение, почему, например, безработный бедняк предпочитает покупать белую булку и конфеты вместо свежих овощей и полезного серого хлеба.


Да здравствует фикус!

«Да здравствует фикус!» (1936) – горький, ироничный роман, во многом автобиографичный.Главный герой – Гордон Комсток, непризнанный поэт, писатель-неудачник, вынужденный служить в рекламном агентстве, чтобы заработать на жизнь. У него настоящий талант к сочинению слоганов, но его работа внушает ему отвращение, представляется карикатурой на литературное творчество. Он презирает материальные ценности и пошлость обыденного уклада жизни, символом которого становится фикус на окне. Во всех своих неудачах он винит деньги, но гордая бедность лишь ведет его в глубины депрессии…Комстоку необходимо понять, что кроме высокого искусства существуют и простые радости, а в стремлении заработать деньги нет ничего постыдного.


Рекомендуем почитать
Самая лучшая из невест

Кит Митчелл бросил Кару накануне свадьбы. Пытаясь справиться с душевной болью, она создает ателье по пошиву подвенечных платьев, которые имеют большой успех у невест ее родного Хьюстона. Два года спустя ее приглашают поучаствовать в свадебном салоне на одном из островов Карибского моря. Консультантом мероприятия выступает Кит, с которым Кара поклялась никогда больше не встречаться. Вынужденные работать бок о бок, молодые люди осознают, что их былая страсть вновь разгорелась ярким пламенем. Удастся ли им исправить ошибки прошлого в надежде обрести безоблачное будущее?


Укрощенный холостяк

Шейн Бейкер, сотрудник секретной организации «Коркоран», отчаянно сопротивляется влечению к Макане, младшей сестре своего товарища. Негативный личный опыт убедил его в собственной неприспособленности к семейной жизни, да и сама работа, сопряженная с постоянным риском, служит аргументом в пользу того, что он не должен ломать судьбу замечательной девушке. Между тем Макана давно любит мужественного парня, но скрывает свои чувства к нему не менее тщательно, чем другую свою тайну. Тревожные события, сгустившиеся вокруг Маканы, заставляют их объединиться, чтобы противостоять всем опасностям и поверить в силу любви.


Атлант расправил плечи. Книга 1. Без противоречий

«Атлант расправил плечи» — центральное произведение русской писательницы зарубежья Айн Рэнд, переведенное на множество языков и оказавшее огромное влияние на умы нескольких поколений читателей. Своеобразно сочетая фантастику и реализм, утопию и антиутопию, романтическую героику и испепеляющий гротеск, автор очень по-новому ставит извечные не только в русской литературе «проклятые вопросы» и предлагает свои варианты ответов — острые, парадоксальные, во многом спорные.Перевод с английского Д. В. Костыгина.…«Что за чепуха?! — возмутится читатель. — Какой-то Голт, Атлант… Да и Рэнд эта — откуда взялась?» Когда три года назад я впервые услышал это имя, то подумал точно так же.


Жернова истории

Нашему герою, можно сказать, повезло. Ну провалился в прошлое. Но ведь не к динозаврам и не на другую планету – в Москву, в 1923 год. И не в какого-нибудь дворника или полового в трактире – в ответственного работника Наркомата внешней торговли. Вроде бы можно сравнительно неплохо устроиться и безбедно жить-поживать на далеко не маленькую зарплату. Но он знает, что впереди «великий перелом», «большой террор» и Великая Отечественная, и изо всех сил пытается стать той песчинкой в жерновах истории, которая способна приостановить их неумолимое вращение.


Почему в России не Финляндия?

Речь в книге идет о том, что уровень развития страны и особенности жизни в ней определяются законами государства и его экономической и социальной политикой. На примере Финляндии показано, как за семь столетий жизни при разных законах возникла огромная разница между Россией и Финляндией. И это совершенно закономерно. Приведены примеры различий. Дана полезная информация о Финляндии. Есть информация для туристов.


Русская жизнь-цитаты-Июнь-2017

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Литературная Газета, 6602 (№ 24/2017)

"Литературная газета" общественно-политический еженедельник Главный редактор "Литературной газеты" Поляков Юрий Михайлович http://www.lgz.ru/.


Газета Завтра 1228 (24 2017)

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


О своем романе «Бремя страстей человеческих»

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Газета Завтра 1225 (21 2017)

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Славно, славно мы резвились

Оруэлл, будучи одним из самых ярких и неоднозначных писателей XX века, боролся со злободневными вопросами по-своему – с помощью пера и бумаги. В сборник включены его критические размышления на самые разные темы – от современной литературы и кино до поэтики и политики. Заглавное же место занимает автобиографическое эссе «Славно, славно мы резвились», в котором Оруэлл со всей откровенностью описывает непростой этап взросления и без прикрас рассказывает о своей учебе в школе Святого Киприана, язвительно осуждая лицемерную систему эдвардианского образования.


Наперекор порядку вещей...

В творческом наследии знаменитого английского писателя Джорджа Оруэлла есть четыре документальные книги, которые с полным правом можно назвать автобиографичными. Все они — «Славно, славно мы резвились» (1947 г.), «Фунты лиха в Париже и Лондоне» (1931 г.), «Дорога на Уиган-Пирс» (1936 г.)и «Памяти Каталонии» (1939 г.) не просто написаны в присущей автору «предельной откровенности», не просто построены на рассказе о себе, своих эмоциях, поступках и идеях, но и являются хронологическим отражением жизни легендарного писателя от детства — до зрелости.


1984. Скотный двор. Эссе

«1984» — своеобразный антипод второй великой антиутопии XX века — «О дивный новый мир» Олдоса Хаксли. Что, в сущности, страшнее: доведенное до абсурда «общество потребления» — или доведенное до абсолюта «общество идеи»? По Оруэллу, нет и не может быть ничего ужаснее тотальной несвободы… «Скотный двор» — притча, полная юмора и сарказма. Может ли скромная ферма стать символом тоталитарного общества? Конечно, да. Но… каким увидят это общество его «граждане» — животные, обреченные на бойню? В книгу включены также эссе разных лет — «Литература и тоталитаризм», «Писатели и Левиафан», «Заметки о национализме» и другие.


Англия и англичане

Англия. Родина Чарлза Дарвина, Уинстона Черчилля, Олдоса Хаксли… Англичане. Вежливы и законопослушны, всегда встают на защиту слабого, но верны феодальным традициям и предвзято относятся к иностранной кухне… Они нетерпимы к насилию, но при этом не видят ничего плохого в традиционных телесных наказаниях… Английский характер, сама Англия и произведения выдающихся ее умов – Редьярда Киплинга, Т.С. Элиота, Чарлза Диккенса, Генри Миллера – под пристальным вниманием Джорджа Оруэлла! Когда-то эти эссе, неизменно оригинальные, всегда очень личные, бурно обсуждались в английской прессе и обществе.