Пролог
Бронированный лимузин мягко покачивало на гладком асфальте. Пожалуй, во всей России не было лучшего покрытия, чем на Рублевском шоссе. Отечественная задница привыкла к ухабам, и народ давно не держал ямы и колдобины за большое зло. Главное, чтобы не было войны. Но задницы правителей Совкового царства с каждым годом становились нежнее, и дороги для них делали специальные.
Он ехал после тяжелого рабочего дня из кремлевского кабинета на свою казенную дачу и вез с собой референта. Завтра на внеочередном пленуме коллеги по Политбюро услышат много нового, и вечер придется поработать.
– Лева, ты посмотрел тезисы о кооперативном движении?
Референт кивнул уважительно, но немного фамильярно:
– Есть там один спорный момент…
Он поднял одну бровь и произнес выжидающее «Ну?»
– Понимаете, шеф, при таком раскладе, когда в районе все зависит от секретаря партии, кооперативы широко не внедришь. У каждого свои любимчики. И так далее.
Он задумался. За пуленепробиваемым окном лимузина бежали потемкинские деревушки с резными наличниками и крашенными свежей краской заборами. Каждого владельца избы, расположенной вдоль Рублевской трассы, по сто раз проверили службы КГБ и выдали соответствующие указания. Когда едут Они, к заборам не подходить, одеваться всегда чисто и пить умеренно. То есть до состояния лежачего свинства не набираться, иначе вышлют в другую деревеньку, подальше…
Но Он хоть и смотрел в окно, природы не видел. Он думал.
– Вот, что, Лева… Понимаешь, начить, можно с малого. Я согласен, советскую власть партия во многом дублирует. Я бы сам не стал травить ее на хозяйственные нужды. Дело партии идеология. Но наших так просто сразу не подвинешь. Давай возьмем один небольшой район, городок, где-нибудь в сторонке. И проведем там демократический эксперимент. Углубить никогда не поздно…
– Что вы имеете в виду? – Референт, высказав свою мысль, вовсе не предполагал, что она затронет наболевшее. Теперь ждал лишней работы на свою голову. И дождался.
– Напиши-ка, Лева, мне набросок выборного районного или городского головы. Требования, возраст и так далее. Понял мою мысль?
– Вы хотите сделать вместо секретаря выборного руководителя. Мэра, что ли?
Он не возражал:
– Пусть мэра. Дело не в названии, а в сути. Народ сам себе выбрал начальника, и пенять не на кого…
– Хорошо, шеф, я подумаю. – Референт вздохнул и замолчал. Лева надеялся, что Он слишком занят предстоящим пленумом, и о своей просьбе забудет. Референт давно раскусил, что нужно делать сразу, а что отложить до случая. Но тут он ошибся.
Уже на даче, когда прислуга, исполнявшая обязанности кухарки, горничной и уха КГБ, подала в столовую ужин, Он попросил:
– Анюта, принеси нам из кабинета карту СССР. Нет, не ту большую, а поменьше, что лежит на журнальном столике.
Анюта принесла и разложила страну перед хозяином. Он взял зубочистку, и ткнул ей в густо закрашенный зеленой краской район:
– Посмотри, Лева, куда я попал?
Референт достал из кармана очки:
– Вы попали в лес.
– Лес это не плохо, а есть там ближайший город, большое село, или еще какой населенный пункт тысяч на десять жителей?
– Да, есть районный центр и, судя по кружку, город.
– Как он называется?
– Глухов он называется. – Ответил Референт.
– Хорошее название. Начить лучше с тихого места. Вот и подготовь мне бумаги с учетом этого городка.
– Когда вы бы хотели их иметь? – Обреченно спросил референт.
– Завтра к пленуму. Это же, Лева, совсем пустяк. Ну, не поспишь одну ночку. Зато потом целых два дня свободен.
Референт кивнул, как всегда уважительно и чуть фамильярно. Лева знал, два дня обещаны для красного словца. Несмотря на феноменальную память, подобные обещания Он забывал регулярно…
Врачи к летальным исходам привыкают. Нельзя переживать за каждого, как за родного отца, жену или брата. Смерть больного, досадная, но вполне обычная штука.
– Я же говорил, капитан после третьей операции дольше недели не протянет. – Кавдидов прикрыл голову бывшего пациента простыней и вышел из палаты. Дежурная сестра Варя смахнула набежавшую слезу. Она работала еще совсем немного, и к смертям привыкнуть не успела. К тому же, раненый афганец ей сразу приглянулся. Десантник, превозмогая боль, шутил и рассказывал девушке анекдоты. Среди больных, даже фронтовиков, такие встречаются нечасто. Варя вернулась к себе на пост и позвонила по внутреннему санитарам.
Костя с Жориком только вскипятили чай и приготовились перекусить. Они уже постелили на крышку гроба газету, нарезали колбасу и поставили кружки. Тащиться из подвального морга на четвертый этаж в реанимацию им вовсе не хотелось. Жорик, положив трубку, матерно выругался и кивнул Косте на каталку. Напарник молча прихватил одной рукой лежак и покатил его к лифту.
«Клиент», несмотря на долгую болезнь, вес имел приличный. Санитары не без труда перебросили его на лежак. Спустившись в морг, они вогнали каталку с телом в холодную, но в камеру не вставили. Чтобы чайник не остыл, сперва решили закончить с трапезой. Усевшись на табуретки у свежевыструганного гроба, они с аппетитом закусили, немного погрустив, что закуску пришлось запивать чаем, выкурили по сигарете и сполоснули кружки. Костя раскрыл книжку и уселся снова. Жоре это не понравилось:
