Люди зачастую берутся слишком смело судить своих предков. Они называют их традиционное, естественное общество «отсталым», а деятельность вождей и прочей элиты оценивают, основываются на сегодняшних представлениях о мире, на современных понятиях «о добре и зле». Но в каждый период своей истории общество не было ни «отсталым», ни «продвинутым», а властители не были ни великими провидцами, ни гнусными злодеями: общество просто эволюционировало как система, при соответствующем развитии различных своих структур, в том числе властных, церковных и научных.
Умственное взросление человечества было долгим и постепенным, оно шло через научные прорывы, реформы церкви и организацию образования. Сначала наука, церковь и образование, — впрочем, как и власть, — были достаточно примитивными. Затем они прошли свой путь, разный, хоть и во многом сходный, изобилующий совместными «оплодотворениями», в Византии, Западной Европе, Индии, России…
Всего лишь тридцать лет назад о «персональном компьютере» не было ни слова. Сто лет назад никто подумать не мог ни о радио, ни о телевидении. Двести лет назад химические элементы для большинства были просто кучей минералов. Триста лет назад люди не понимали природы света. Четыреста лет назад великий астроном Тихо Браге никак не мог представить себе движение Земли! Пятьсот лет назад за любую погрешность против Аристотеля с учёных брали штраф. Шестьсот лет назад не было механических часов, и длительность ночных и дневных часов была разной.
То же самое можно сказать и о социальной эволюции. Идея о дворянстве, как благородном сословии, утвердилась во Франции только в конце XVI — начале XVII века; до этого твёрдой социальной систематизации общества не было. Тогда же строгое социальное деление появилось и в Англии — отнюдь не в незапамятной древности, и даже не в «мрачном Средневековье», а в елизаветинскую эпоху. В России до этого же времени дворян звали «холопами», они были слугами высшей знати, бояр и удельных князей; современная наука, чтобы не допускать двусмысленности, называет их «служебными дворянами».
Свой громадный путь прошли образование и литература. Когда впервые появились сказки, взрослые люди относились к ним так же, как теперь относятся дети, а ведь для детей мифические или сказочные персонажи не отличаются от реальных. Позже сказки целиком перешли в разряд детского чтения; ещё позже взрослые приключенческие романы типа «Трёх мушкетёров» перешли к подросткам. Так представьте же себе, что в XVII веке даже самые «продвинутые» люди по умственному и эмоциональному своему развитию были сходны с современными пятнадцати-семнадцатилетними подростками!
Итак, время шло, и эволюция одной какой-то общественной структуры подгоняла другую. Государству нужна была военная сила, армия требовала вооружений, производство — развития науки и подготовки специалистов, образование вело к научному прогрессу и обогащало культуру народа, частью которой само всегда и было. Понятно, что в каждый конкретный момент задачу образованию ставит государство, и таким образом через образование поддерживается связь общества (народа) и государства. К примеру, Пётр I учреждал учебные заведения для подготовки, прежде всего, мичманов и канониров, а необразованным дворянам запрещал жениться.
Собственно, сходным образом — когда что-то одно подгоняет другое, при наличии направляющей силы, — идёт эволюция любых живых, динамических систем. Отличие человеческих сообществ только в том, что события их эволюции осуществляются через деятельность людей, а люди соглашаются на те или иные перемены, руководствуясь разумом или эмоциями. Даже не желая перемен, они идут на них вынужденно, соображая в уме, что противодействие может принести ещё худшие последствия.
Ну и, наконец, в отличие от всех прочих живых сообществ (стад, стай, прайдов, лесов) люди оставляют письменные свидетельства эпохи, и даже делают записи о происходящем, которые составляют, разумеется, в меру своего понимания событий. А само это понимание проходит свой путь эволюции, и когда столетия спустя учёные начинают разбираться с прошлым, то, основываясь на совершенно иных представлениях о мире, неизбежно приходят к неверным выводам.
Так пишется история.
