Дракон летел низко, очень низко. Он устал и был нездоров. Временами его крылья задевали кроны деревьев, и тогда, сделав усилие, дракон поднимался чуть выше. Его лёгкие, такие выносливые и могучие в молодости, сейчас сдавали всё чаще, и дракон с беспокойством прислушивался к странным звукам и хрипам, рождавшимся с каждым вдохом в его груди.
Сегодня для его лёгких выдался не самый простой день. Дракон мог гордиться – он оставил за собой сгоревшую дотла деревню и около мили полыхающего леса. Конечно, поджигать лес было не обязательно, но дракон получил приказ нагнать на людей страх, а по этой части старому опытному Скату не было равных. Чему-чему, а этому молодые юнцы с быстрыми крепкими крыльями могли у него поучиться.
Дракон летел в Ломрат. Ломрат должен быть уничтожен.
Но Скат так устал…
Внезапно разболелась давно забытая старая рана, от которой на левом плече остался едва заметный шрам. А тут ещё этот обоз…
Дракон хотел поберечь силы, обоз был ему совсем не нужен… Но глупые люди схватились за свои бесполезные луки, и это вывело его из себя.
Скат был очень сердит. Да, очень! И, не удержавшись, он дохнул. Совсем не сильно. Но этого хватило, чтобы в груди опять поселилась зыбкая, тягучая боль.
Дракон с трудом сглотнул и осторожно перевёл дыхание…
Неожиданно ему в голову пришла крамольная мысль: а зачем всё это – сожжённые города и деревни, пылающие поля, обессилившие от ужаса люди – ему, Скату? Повелевающие отдавали приказы, и за долгие десятилетия он привык безоговорочно подчиняться их воле. Они были правы всегда… И всё же, он не понимал, зачем нужно жечь безобидных в общем-то людишек. Раньше ему приходилось воевать с магами и мятежными собратьями, осмелившимися нарушить волю Повелевающих, но люди… Чем они могли поколебать могущество повелителей?
Им, правда, объяснили, что от людей исходит великая опасность. Какая именно, не положено знать простым драконам. Главное – быть там, где нужно, и делать то, что прикажут, ибо Повелевающие не знают ошибок.
Скат устыдился своих недостойных дум… Мучимый раскаянием за свою слабость, дракон заставил себя лететь быстрее.
Его мысли приняли другое направление. Он вдруг вспомнил о молодых. Вначале Скат был оскорблён тем, что ему не доверили сражаться в одиночку, но теперь он понимал, что командир был мудр, как всегда… Превозмогая стыд, Скат наконец признался себе, что он постарел и хочет покоя, а это настоящий позор для боевого дракона. Такие как Скат умирают на поле битвы…
Воздух снова со свистом вышел из лёгких. Дышать становилось всё труднее.
Ломрат был его последней целью, и он сделает всё, что в его силах, чтобы Повелевающие гордились им.
Дракон стиснул зубы и заставил себя энергично взмахнуть крыльями. Он не должен опоздать, он должен быть в Ломрате раньше молодых.
К тому времени, когда нынешний Правящий лорд вступил на престол герцогства Ломрат, оно оставалось одним из трёх неприсоединившихся, свободных герцогств Паркса. Северные города и дикие племена Загорья не в счёт: они всегда стояли особняком среди населявших его народов.
Всё настойчивее Лорд-Государь королевства Тразан давал понять, что не мешало бы этим троим одуматься и занять наконец подобающие им места в Совете лордов-правителей. Там, на широкой, отполированной до блеска, резной скамье, всё ещё оставались три незанятых места с гербами Ломрата, Аткаса и Вердату. Однако вольные торговцы и землепашцы не спешили становиться верными вассалами Государя Стуфера.
Гордый, богатый и древний Ломрат был средоточием непоколебимой уверенности в будущем. Его торговля процветала, и вокруг города вырастали всё новые деревни. Его правители были разумны, люди радушны, но, как и любой из свободных городов, Ломрат при необходимости превращался в военную крепость.
Криш, пробиравшийся этим ранним летним утром по мокрому от росы молодому ельнику, был истинным сыном Ломрата.
Сначала ученик главного конюшего, затем второй берейтор и ловчий Двора, он всего месяц назад отметил своё совершеннолетие. Лошади были смыслом и страстью всей его жизни. Когда конюшенные мальчики принесли весть о том, что в Ломрат на ярмарку идёт северный караван с лошадьми, Криш понял, что должен делать. Он находился в предвкушении этого события так долго, что подождать ещё один день было выше его сил. На следующее утро в тайне от всех второй берейтор Двора отправился навстречу обозу.
Обзавестись лошадью северной породы – настоящая удача для конника. О чудесных скакунах Севера – выносливых, преданных, умных – ходили легенды, и жители герцогств готовы были платить какую угодно цену, лишь бы заполучить их в собственную конюшню. Благородные животные многократно окупали любые траты.
Вот только почему-то они не давали потомства нигде, кроме родных выпасов. Криш, в душе не слишком веривший подобным россказням, тайком от главного конюшего потратил много времени в надежде получить жеребёнка и наконец сдался. Лошади были словно заговоренные.
Северяне очень редко продавали своих лошадей, справедливо считая, что не каждая конюшня достойна такой чести. Криш заранее изнывал от мысли, что лучшие скакуны могут достаться не замковой конюшне, а, например, городскому цеху пекарей, и прекрасное животное, украшенное розовыми цветочками и побегами повилики, будет красоваться рядом с важным толстым булочником на одном из городских праздников.
