— Рэнди, мы с ребятами собираемся сегодня в «Луну на берегу». Выпьем по кружке-другой пива или чего покрепче, подхватим девчонок и отправимся танцевать. Пойдешь с нами? — весело потирая руки, спросил пухлый молоденький второй пилот своего старшего — и по возрасту и по званию — коллегу. — К тому же с тебя причитается, за повышение…
— Ну, не знаю, — с сомнением в голосе отозвался Таунсенд. — Что-то устал я за последние дни, да и дела кое-какие есть… Может, в другой раз?
— Дела? У тебя? Закоренелого холостяка? — недоверчиво засмеялся Джерри. — С каких это пор? И что за дела?
— Ну… — Он замялся, проклиная себя, но почему-то не решаясь сказать Джерри, чтобы не совал нос не в свое дело. — Не очень интересные, но сделать их необходимо. Съездить в супермаркет, химчистку, позвонить водопроводчику…
— Ото, как ты заговорил! Как настоящий женатик, которого благоверная держит на строгом поводке.
— Вот уж нет! — возмутился «закоренелый» холостяк. — Если у мужика есть, как ты выражаешься, «благоверная», так она и занимается всем этим. А мне приходится самому.
— Да ладно, брось, Рэнди. Не принимай всерьез мои слова. Ну, не можешь, значит, не можешь. Без тебя, конечно, не так весело, но… полагаю, ты имеешь право на личную жизнь, — продолжал подшучивать младший пилот, не меняя, однако, серьезного выражения лица. — Лучше признайся, что попался на удочку…
— На удочку?! — чуть не закричал Таунсенд.
— А что же в этом такого? Каждый парень рано или поздно встречает девушку и…
— И что?
— Попадает в ее сети, угождает разным капризам и в конце концов отказывается провести с друзьями вечер в баре, — торжествующе закончил Джерри.
— Ну все, довольно, надоели мне твои шуточки! Только ради того, чтобы доказать глубину твоего заблуждения, я пойду с вами. И потрачу на хозяйственные заботы единственный за последние две недели выходной…
— Отлично, Рэн, дружище! Вот слова не мальчика, но настоящего мужчины! Значит, через сорок минут у служебного выхода?
— Договорились, — вздохнул Таунсенд, небрежно кивнул Мэгги, стюардессе их экипажа, одарившей его влюбленным взглядом, и направился к трапу.
Какой же я бесхребетный дурак, мрачно размышлял он. Чего испугался? Насмешек парней?
Малыша Джерри? Так ведь он это просто так, в шутку… А что я теперь скажу Молли? Мы не виделись почти неделю, а перед этим поссорились… именно из-за того… из-за того…
Он не помнил точно повода, приведшего их к ссоре, но причина была все та же: его нерешительность или, вернее, боязнь сделать ей официальное предложение. Оба наговорили друг другу много лишних, ненужных слов, о которых теперь жалели. По крайней мере, он жалел.
Молли не заслуживает такого отношения. Никоим образом. Они вместе уже почти два года, все свои выходные и свободные дни он проводит у нее и все же… все же… никак не может заставить себя открыто признать их отношения.
Не только сделать предложение, но даже просто представить ее друзьям.
И все почему? Потому что когда-то давно, больше пяти лет назад, какая-то легкомысленная финтифлюшка задела его драгоценную гордость. И он, уязвленный ее решением расстаться с ним, признанным первым парнем летного училища, поклялся держаться в стороне от прекрасной половины человечества. Более того, остаться на всю жизнь холостяком… Или из-за обидных и незаслуженных насмешек бывшего друга и коллеги…
Но что, если он обманывает себя и причина совсем в другом? В его неуверенности в Молли… Неужели он настолько злопамятен, что до сих пор не в силах забыть происшествия, вернее недоразумения, пережитого ими в самом начале знакомства? Нет, не может быть! Молли Маккивер — красавица и умница, знакомством с которой может гордиться любой мужчина. Она больше ни разу не подала ему даже незначительного повода для недоверия или сомнения… Он не имеет права так обращаться с ней!
Полный искреннего раскаяния Рэндалл уже направился к ближайшему телефону, как тут же понял, что не в состоянии обсуждать такие вещи, не видя прекрасных и любимых зеленых глаз.
Но, ничего, он все наверстает… когда вернется.
Увы, добрым намерениям сбыться было не суждено. Вечер затянулся. Из пивной большая и шумная команда пилотов и их помощников отправилась в ресторан, оттуда в клуб потанцевать. И Рэнди, проклинающий себя за нерешительность, но тем не менее неспособный просто повернуться и уйти, ездил с ними. Лишь в начале одиннадцатого, взглянув на часы, пришел в ужас и, ни с кем не прощаясь, удрал…
— Молли! Молли, малышка! — позвал он, открыв дверь своим ключом.
Не услышав ответа, вошел, включил свет и онемел…
В гостиной был накрыт стол — с кружевной скатертью, свечами и парадной посудой. В ведерке стояла бутылка шампанского…
Рэнди похолодел.
Проклятье! Как же он мог так запамятовать?
Но разве сегодня… да, точно, семнадцатое мая…
Ее день рождения…
Рэнди сунул руку в карман и облегченно выдохнул. Хоть о подарке не забыл, и то слава богу… Он на цыпочках пробрался в темную спальню, не включая света, присел на краешек кровати и прислушался. И тут же уловил сдавленный всхлип. Он протянул руку и прикоснулся к теплому вздрагивающему плечу.
— Молли, малышка моя, прости, любимая…