Annotation
Я стала особенной, не представляя собой ничего необыкновенного. И я стала такой благодаря одному человеку. Мы вместе создали воспоминания и вместе запечатлели друг друга в памяти.
Эшли, Роуз
Эшли, Роуз
Домой Не По Пути
ДОМОЙ НЕ ПО ПУТИ
ЭШЛИ ДЬЮАЛ
И слушали тихий океан.
И видели города.
И верили в вечную любовь.
И думали: "Навсегда".
АННОТАЦИЯ
Меня всегда тянуло к странным людям; к тем, кто отличается от других и любит жизнь, пусть, чтобы любить ее, нужно ничего о ней не знать. Правда, следить за сумасшедшими и быть сумасшедшей: разные вещи.
Уйти или остаться? Сесть в машину к незнакомцам или прогнить в родном городке?
Оказавшись перед выбором, я сиганула с утеса, стала другим человеком: свободным, свихнувшимся по разговорам, по желанию быть спасенной; я стала той, кто хотел всего и сразу; стала отчаянной, и я жила, жила, жила, и горела, как горят новогодние гирлянды даже в летнюю пору, как сверкают звезды даже по утрам.
Я стала особенной, не представляя собой ничего необыкновенного. И я стала такой благодаря одному человеку. Мы вместе создали воспоминания и вместе запечатлели друг друга в памяти.
ДОМОЙ НЕ ПО ПУТИ - Эшли Дьюал
_________________________________________________________________________
ГЛАВА 1.
Я оглядываюсь и вижу улыбающиеся лица, перекошенные от непонятной радости. Чего они хохочут? Странно.
Я оглядываюсь еще раз, вдруг мне чудится. Но нет. Все люди, которые сидят рядом, восседают в зале, стоят у трибун - все лыбятся так широко, что их лица кажутся жуткими и искусственными, будто бы натянутыми на бесстрастные, однотонные головы манекенов. Я тоже пытаюсь улыбнуться. Дергаю уголками губ, а потом чертыхаюсь.
Никак у меня не получается изобразить радость. Ну и фиг с ней. Если и говорить о чувствах, то ощущаю я промозглую пустоту, которая, как и погода, меняется внезапно, но портит настроение довольно-таки сильно.
- Реган!
Я недоуменно смотрю на свою соседку. На ней, как и на мне, квадратная, черная шапочка, а еще дурацкая мантия, в которой теряются руки. Я вскидываю брови, мол, чего орешь на весь зал, а она надувает вспотевшие, красные щеки.
- Тебя назвали!
Назвали? Я оборачиваюсь и понимаю, что деканша, как и вся ее свита, ждут моего выхода. Блин!
- Реган Б-баумгар-ртен.
Неуклюже подскакиваю, едва не валюсь кубарем из-за треклятой накидки, но каким-то образом сохраняю равновесие и шествую к трибуне. Хотя бы фамилию правильно выговорили. А то обычно - Баумгуртен, Ваугратен....
Люди в зале громко аплодируют. Звучит какая-то идиотская музыка, которая мне напоминает тему из звездных войн. Там-там-там там-та-дам там-та-дам. И вот деканша уже прямо передо мной в своей черной накидке. Будто бы Дарт Вейдер.
- Поздравляю, Реган, - шепчет она мне, когда я пожимаю ее костлявую руку. - Пусть у тебя все получится, а ветер перемен...
Я отключаюсь. Просто гляжу в эти сморщенные, уродские губы и вспоминаю, сколько раз они отчитывали меня и оплевывали. Я пропускала занятия, потому что не любила ни университет, ни профессоров, ни ежедневное унижение, коим поливали почти всех, кто обучался на моем факультете. А потом меня вели к деканше, и она, будучи в как бы так сказать, не очень хорошем настроении - муж бросил ее и ушел к студентке с моего курса - орала и клялась, просто божилась, что никогда мне диплом не вручит, а я сгнию на дне общественной ямы, как гниют яблоки в ее огороде.
- Удачи!
- Спасибо, - хриплю я и едва не добавляю "безмозглая карга".
Мы расходимся, как в море корабли, и я плыву к своему месту, невольно осматривая тех, с кем училась чертовы пять лет. Пять лет! Я видела эти тупые рожи каждый день, и я их терпеть не могла, потому что одна половина любила учебу, не обращая внимания на те унижения, о которых я уже упоминала, а другая - любила унижения, принимая учебу как нечто неизбежное. Конечно, была парочка людей, с которыми можно было общаться. Но до выпуска дожил лишь один. Кори Гудмен.
Он так же, как и я, не улыбается до посинения, оглядывается по сторонам и не фига не понимает. Ничего друг, тут просто все спятили, а мы с тобой угодили в их сети.
У него смешные волосы. Они вообще вьются, как шерсть у барана, но Кори считает, что как у барана - это не круто. А круто, как у его старшего брата - Уильяма, который, собственно, тот еще баран. Я его почти не знаю, видела пару раз, но он носит широкие, просто гигантские штаны, такие же широкие футболки, выкуривает по сто сигарет за день и зарисовывает свои пошлые мысли не менее пошлыми татуировками. Хорошо хоть Кори еще не додумался вывести на своей спине: я делаю плохие вещи, но делаю их хорошо.
После меня выходят еще люди. Всем деканша жмет руку и улыбается, а я гляжу на эту картину и спускаюсь по спинке стула все ниже и ниже. Когда эта церемония подойдет к концу? Столько стараний ради бумажки. На дипломе выведено огромными буквами в пол-листа - видимо, потому что особо больше нечего писать - ОКОНЧИЛА ФАКУЛЬТЕТ ЛИТЕРАТУРЫ И ЖУРНАЛИСТИКИ. Или же, наконец, завершила бессмысленный курс по бессмысленным предметам. Писать статьи всякие и выражать свое мнение в мелких, не особо заумных рецензиях я умела и до поступления в университет.
