— В целом мой сын Федор — совершенно обычный ребенок. Умный, спокойный, с хорошим чувством юмора. С ним легко договориться. Учится без троек в хорошей гимназии. У нас нет ни малейших проблем с приготовлением уроков: он сам их делает и приходит ко мне или к старшему брату, если что-то не понимает или сомневается в своем решении. Из внешкольных занятий Федор уже четыре года поет в хоре мальчиков, у него не очень сильный, но красивый дискант. Когда не болеет, ходит в бассейн. Плавает прекрасно, как рыбка. У него есть друзья и хорошие приятели — в школе, в хоре; еще есть один мальчик, с которым Федор дружит с детского сада, сейчас они учатся в разных школах, но по-прежнему ходят друг к другу в гости, катаются на роликах и иногда играют в футбол на площадке у нас во дворе…
«Федя, Федя, съел медведя!» — вспомнила я детскую дразнилку и подавила зевок. Все это было прекрасно, но вряд ли она пришла ко мне рассказать об успехах своего сына.
— Что же вас сейчас беспокоит? — спросила я, послушав еще немного.
— Меня беспокоит дракон, — тут же четко сформулировала она.
Это было сильное заявление, учитывая, что исходило оно от зрелой годами женщины с прекрасной литературной речью и внешностью университетского профессора.
Если дракон реально беспокоит его мать, у Федора действительно могут быть значительные проблемы.
— Расскажите, пожалуйста, о вашем драконе подробнее, — вежливо попросила я.
— Это не мой дракон, это Федин дракон, — сообщила она.
— Замечательно. — Я испытала отчетливое облегчение. — Тогда расскажите подробнее о Федином драконе. Когда он появился на сцене?
Впервые о драконе семья услышала, когда Феде было около трех лет. Причем как-то подразумевалось, что дракон был и раньше, просто мальчик не мог о нем внятно рассказать.
— Маленькие дети часто выдумывают себе несуществующих друзей, фантастических помощников, — заметила я.
— Да, разумеется, мы знали об этом, — согласилась женщина. — И поэтому тогда фактически не обратили на это почти никакого внимания. Ну, дракон и дракон, даже мило и забавно.
— Что Федя делал со своим драконом?
— Да собственно, ничего. Он у него просто был. Иногда он на нем летал, конечно.
«Куда летал? Как летал? Когда?» — я едва удержалась от этих вопросов. Никуда и никогда трехлетний ребенок на несуществующем драконе не летал. Это просто детские фантазии. Точка.
— Потом у Феди очень обострилась астма, которую ему поставили в полтора года, мы несколько раз лежали в больнице, один раз — в реанимации: лечение, обследования, реабилитация, закалка, профилактика — как-то нам было не до драконов.
— Понятно, — кивнула я.
— Где-то лет в пять ситуация более-менее стабилизировалась и мы впервые пошли в садик. Федя в своей возрастной группе был самый мелкий и, пожалуй, самый хлипкий. Он родился недоношенным, да еще эта астма… Мы очень боялись, что его будут обижать — слабенький, да еще избалованный, конечно, сами понимаете, поздний ребенок, часто и тяжело болеющий. Мы все тогда над ним тряслись: мать, отец, старший брат, тетя, две бабушки… Я даже предупредила воспитательниц, просила их приглядеть и сразу мне сообщить, если дети начнут его обижать. Но наши опасения оказались напрасными — единственной садиковской проблемой оставались болезни: он цеплял практически любую инфекцию, но при этом как-то необыкновенно стойко и оптимистично все переносил. С ребятами отношения сложились хорошие: они Федю любили, радовались откровенно, когда он выздоравливал и снова приходил в группу. И тогда же снова возник дракон — дети взахлеб рассказывали о нем дома своим родителям. Родители пересказывали нам со странными улыбками: вы знаете, что у вашего сына… Есть дракон. Знаем. В курсе. Мы тоже улыбались, но улыбки были уже слегка натянутыми. Дело в том, что дети в группе ему верили, и это было как эпидемия: у других детей тоже стали появляться свои драконы, там даже возникло что-то вроде общества… Мы пытались с ним поговорить: Федя, есть сказки, и есть реальная жизнь… Он слушал внимательно, а потом спрашивал: так вы ходите, чтобы я никому не говорил, что у меня есть дракон?..
Так вот. Сейчас Федору одиннадцать. Ситуация находится на том же самом месте. Отец устранился в самом прямом смысле: два года назад у него случился роман с аспиранткой и он ушел из семьи. (Я боялась, как это отразится на Феде, потому что он очень любит отца. По счастью, не отразилось практически никак, по крайней мере с виду.) Старший Федин брат — взрослый человек и живет своей жизнью. В конце прошлого года учительница (у нас с ней были очень хорошие, доверительные отношения) напрямую сказала мне: «Для заморыша, который в любом коллективе ровесников всегда слабее всех и годами задыхался в самом прямом смысле, ваш Федя как-то поразительно полноценен, адекватен и уравновешен. Но этот его неумирающий, всем известный дракон как-то уже тревожен… Обратите внимание…» И вот я решила обратиться за помощью к специалисту.
