«Англия — это остров, каждый англичанин — тоже остров», — гласит пословица, и, где бы в целом мире ни обосновался англичанин, из окружающего моря языков сейчас же поднимается остров — британское владение. Когда мистер А. М. Троубридж купил дом на северном побережье Голландии, казалось, что земля, приобретенная им, внезапно поднялась над окрестными дюнами и насторожившимся серым Северным морем и сказала: «Не надо мне земляных валов для защиты, не надо мне маленьких мальчиков для затыкания отверстий в этих валах во время приливов! Hands off! Я — британское владение! Я — Англия!»
Но каким образом попал в английскую крепость темноволосый, смуглый, горбоносый господин с полным, как луна, лицом, выпуклыми веками над живыми черными глазами и черными усами? Каким образом очутился он в архипелаге долговязых, синеглазых, светлоглазых и светлокожих джентльменов с клюшками для игры в гольф? Вот какой вопрос со скоростью ткацкого челнока носился в воздухе между тремя такими джентльменами в один субботний августовский вечер. Помимо левантийского господина на виллу приехало еще пять человек гостей — три англичанина и два англизированных голландца. Приглашенных было, собственно говоря, только четверо, но мистер Троубридж славился гостеприимством, и господин Фермерен не ожидал никаких протестов со стороны хозяина дома, когда он подвел к нему незваного гостя и сказал:
— Мой знакомый, господин Баршьес. Надеюсь, вы ничего не имеете против, дорогой Троубридж!
И мистер Троубридж ответил, пожимая руку, с сияющей улыбкой:
— Друзья моих друзей — мои друзья. Добро пожаловать, господин Баршьес!
— Впрочем, — продолжал господин Фермерен, — я привез сюда господина Баршьеса не только по собственному почину. Он сам просил меня об этом. И не будь у него того веского основания, что он давно знает вашу виллу, я не решился бы взять его с собой.
— Вот как? — проговорил хозяин дома. — Вы и раньше знали эту виллу, господин…
— Да, — с улыбкой ответил непрошеный гость, — и беру на себя смелость заявить, что в каких бы далеких странствиях я с тех пор ни находился, вилла эта не выходила у меня из памяти.
— Очень приятно слышать! — приветливо воскликнул новый владелец виллы. — Вилла называлась «Solitudo», когда я купил ее, и я сохранил за ней это название. Но надеюсь доказать вам, что уединение не есть пустыня. Джон, подайте коктейль! Господа!
