Доктор Z - [4]

— Моя чувствительность распространяется не на воду, — проговорил он холодно, — а на металлы.

— Боюсь, что на открытие рудников в этой местности надежды мало, — пробормотал мистер Стонхендж, окидывая взглядом окрестности.

— Но ведь могут быть и зарытые металлы, — заметил хозяин дома, который с интересом прислушивался, широко раскрыв глаза.

Господин Баршьес кивнул.

— Вот именно: кто знает, что здесь происходило на протяжении времен? Земля в этих местах может скрывать в своих недрах римский бронзовый щит, она может таить в себе испанские латы эпохи герцога Альбы, она может скрывать какое-нибудь старинное ружье наполеоновского времени… почем знать? Наша страна была свидетельницей стольких вторжений!

— Она может скрывать также и несколько ржавых гвоздей и колесо телеги нашего времени, — дополнил доктор. — Но я не мелочен. Валяйте!

Господин Баршьес закрыл глаза как бы для того, чтобы оградить себя от неприятных впечатлений. Затем выбрал ветку на ближайшем кусте, отломил ее, очистил от листьев и сучков, так что у него получилась совершенно голая ветка в форме Y. Любопытные мальчуганы не могли бы следить за ним с большим интересом, чем эти пожилые английские джентльмены. Потом он взялся обеими руками за концы ветки, прижал локти к телу и, слегка наклонившись вперед, стал медленно двигаться по газону. На лице его было отсутствующее выражение. Англичане следовали за ним на почтительном расстоянии, а в некотором отдалении от них, точно Мефистофель по стопам верующих ангелов, шел доктор Циммертюр. Земля виллы «Solitudo», по-видимому, не скрывала в своих недрах больших богатств металла, потому что господин Баршьес ходил по всем направлениям, и все безуспешно: волшебная палочка молчала. Он выпрямился, провел рукой полбу и с виноватой улыбкой обернулся к своим спутникам:

— Ну конечно, здесь и не может быть ничего. Я знал, что задача предстоит нелегкая, но тем больше было бы торжество, если бы…

Он снова схватился за концы ветки, закрыл глаза и возобновил свои поиски. На его красивом лице было такое напряженное выражение, что доктор пробормотал про себя:

— Много шуму из-за пустяков!.. Но как бы то ни было, а он, видимо, верит в свою сверхъестественную силу.

На этот раз поиски были не так продолжительны. Странствия привели господина Баршьеса к плакучей иве, ветви которой поднимались и опускались на ветру, словно ритм стиха в элегии. Вдруг ветка в его руке резким движением опустилась книзу. Казалось, какая-то магнетическая сила потянула ее к подножию ивы. Он остановился, провел рукой по лбу и затем обернулся к своим спутникам, точно пробудившись от сна.

— Здесь! — проговорил он.

Волнение его английских спутников было так велико, что не прошло и секунды, как клюшки для гольфа заработали в сырой земле. Будут ли вознаграждены их старания? Натолкнутся ли металлические головки клюшек на другой какой-нибудь металл? По-видимому, нет. В течение нескольких минут слышно было только глухое: плупп-плупп. Но вдруг мистер Кроуэл вскрикнул: его клюшка наткнулась на что-то твердое, ответившее металлическим скрежетом. Полминуты спустя он держал в руке какой-то предмет: большую жестянку из-под табака. Доктор собирался было улыбнуться, но улыбка его умерла в зачатке. Мистер Кроуэл вскрыл жестянку ударом клюшки, и на зеленую голландскую траву полился настоящий золотой поток — золотые монеты, золотые монеты и опять золотые монеты!.. Хорошие голландские десятигульденовики, сверкающие, желтые и круглые, как солнца… Сколько их могло быть? По меньшей мере, триста, четыреста штук — три или четыре тысячи гульденов!

Воцарилось минутное молчание, после чего британский флегматизм растаял в солнечном сиянии золота. Мистер Кроуэл закричал «ура», мистер Крофтон, мистер Стонхендж, мистер Троубридж и даже более чем флегматичный господин Фермерен подхватили его:

— Браво, господин Баршьес, браво! Что вы на это скажете, доктор?

Доктор Циммертюр развел руками, точно пестрый жук крыльями.

— Я скажу, — широко улыбаясь, отвечал он, — что господину Баршьесу следовало бы поехать в Клондайк. Если он проделывает это с простой ивовой веткой в Голландии, то каких только дел он не наделает там?

Господин Баршьес, видимо, устал после произведенного им опыта. Он рассеянно улыбнулся.

— Я рад, если мне удалось пробить хотя бы маленькую брешь в скептицизме нашего милейшего доктора. На небе и на земле, кроме этого…

Он замолчал, собрал золотые монеты в жестянку и рыцарски протянул ее хозяину дома:

— Тут не так много, — сказал он, — но меня радует, что…

Мистер Троубридж с удивлением посмотрел на него.

— Что вы этим хотите сказать?

— Земля ваша, дорогой друг, и все, что находится на или под поверхностью земли англичанина…

Мистер Троубридж отмахнулся от него обеими руками.

— Не будь вас, это золото пролежало бы там, где оно лежало, до скончания века. Чье бы оно ни было, но оно во всяком случае не мое. Господа, нас ждет ланч!

3

За этим ланчем акции скептицизма были весьма низки. Доктор не пытался скрывать своего поражения, но те доводы, которые он приводил, были недостаточно красноречивы для правоверных.

— Я сознаюсь, — говорил он с опущенным в тарелку взором, — что я недоверчив. Но в том, чему я был свидетелем сегодня, не может быть места недоверию!