Отец Ника нанял Дика Боултона из индейского поселка распилить бревна. Дик привел с собой сына Эдди и еще одного индейца – Билли Тэйбшо. Все трое пришли из лесу через заднюю калитку. Эдди нес длинную поперечную пилу. Пила раскачивалась у Эдди за спиной и звонко гудела в такт его шагам. Билли Тэйбшо нес большие багры. У Дика под мышкой были три топора.
Он повернулся и затворил за собой калитку. Остальные пошли вперед, к берегу озера, где лежали бревна, занесенные песком.
Бревна эти оторвались от больших плотов, которые пароход «Мэджик» вел на буксире вниз по озеру, к лесопилке. Их вынесло на берег, и если они так и останутся здесь, то «Мэджик» рано или поздно вышлет лодку с плотовщиками, плотовщики разыщут бревна, вобьют в каждое по костылю, выведут их в озеро и соберут в новое звено. Но может случиться и так, что с парохода никто не явится, потому что несколько бревен не стоят тех денег, которые пришлось бы заплатить плотовщикам за работу. А если за бревнами никого не пришлют, они будут валяться полузатопленные и в конце концов сгниют.
Отец Ника решил, что именно так оно и будет, и нанял индейцев из поселка распилить бревна поперечной пилой и наколоть дров для плиты и большого камина.
Дик Боултон обогнул коттедж и спустился к озеру. На берегу лежали четыре больших буковых бревна, почти совсем занесенных песком. Эдди повесил пилу на дерево, ручкой в развилину. Дик положил топоры на мостик. Дик был метис, и многие фермеры, жившие у озера, принимали его за белого. Он был большой лентяй, но если уж брался за работу, то работал как следует. Он вынул из кармана плитку табаку, откусил кусок и сказал что-то Эдди и Билли Тэйбшо на оджибуэйском наречии.
Они воткнули багры в одно из бревен и налегли на них, высвобождая бревно из песка. Они налегли на рукоятки багров всей своей тяжестью. Бревно сдвинулось с места. Дик Боултон оглянулся на отца Ника.
– Как я погляжу, док, – сказал он, – порядочно вы накрали.
– Зачем так говорить, Дик! – сказал доктор. – Их же прибило к берегу.
Эдди и Билли Тэйбшо вывернули бревно из-под сырого песка и покатили его к воде.
– Толкай, толкай! – крикнул им Дик Боултон.
– Зачем это? – спросил доктор.
– Надо обмыть его. Счистить песок, а то пилу испортишь. Я хочу посмотреть, чье это бревно, – сказал Дик.
Бревно плескалось в воде. Взмокшие от натуги Эдди и Билли Тэйбшо стояли, опершись на свои багры. Дик опустился на колени и стал искать отметку, которую дровосек ставит на конце бревна.
– Уайт и Макнелли, – сказал он, поднимаясь и стряхивая песок с колен.
Доктору стало не по себе.
– Тогда не будем его распиливать, – сказал он коротко.
– А вы не обижайтесь, док, – сказал Боултон. – Зачем обижаться? Мне-то не все равно, у кого вы украли? Меня это не касается.
– Если ты считаешь, что бревна краденые, не трогай их. Забирай свои инструменты и уходи, – сказал доктор. Он весь покраснел.
– Чего это вы вдруг заторопились, док? – сказал Боултон. Он выплюнул табачную жижу на бревно. Плевок поплыл по воде, становясь все прозрачнее и прозрачнее. – Вам не хуже моего известно, что бревна краденые. Только меня это не касается.
– Хорошо. Если ты считаешь, что бревна краденые, забирай свое добро и проваливай.
– Ну, док…
– Забирай свое добро и проваливай!
– Послушайте, док…
– Если ты еще раз скажешь «док», я тебе все зубы вышибу.
– А вот не вышибете, док.
Дик Боултон посмотрел на доктора. Дик был громадного роста и прекрасно знал это. Он любил затевать драки. Сейчас Дик был чрезвычайно доволен собой. Эдди и Билли Тэйбшо стояли, опираясь на багры, и смотрели на доктора. Доктор пожевывал бородку и смотрел на Дика Боултона. Потом он повернулся и зашагал вверх по холму, к коттеджу. Даже по спине было видно, как он рассержен. Индейцы смотрели ему вслед до тех пор, пока он не вошел в коттедж.
Дик сказал что-то на оджибуэйском наречии. Эдди рассмеялся, но Билли Тайбшо сохранил серьезный вид. От ссоры с доктором его бросило в жар, хотя он не понимал по-английски. Он был толстяк, с редкими, как у китайца, усами. Он поднял багры на плечо. Дик взял все три топора, а Эдди снял пилу с дерева. Они прошли мимо коттеджа и вышли через заднюю калитку в лес. Дик оставил калитку открытой. Билли Тэйбшо вернулся и притворил ее. Все трое скрылись в лесу.
Сев на кровать у себя в комнате, доктор увидел на полу около стола груду медицинских журналов. Бандероли с них еще не были сорваны. Это рассердило его.
– А ты не пойдешь больше работать, милый? – спросила его жена, лежавшая в соседней комнате, где шторы были опущены.
– Нет.
– Что-нибудь случилось?
– Я поссорился с Диком Боултоном.
– О-о! – сказала его жена. – Надеюсь, ты не вышел из себя, Генри?
– Нет, – сказал доктор.
– Помни, тот, кто смиряет дух свой, сильнее того, кто покоряет города, – сказала его жена. Она была членом Общества христианской науки. В полутемной комнате, на столике около кровати, у нее лежала Библия, книга «Наука и здоровье» и журнал «Христианская наука».
Муж промолчал. Он сидел на кровати и чистил ружье. Он набил магазин тяжелыми желтыми патронами и вытряхнул их обратно. Они рассыпались по кровати.
– Генри! – окликнула его жена. Потом, подождав немного: – Генри!
