— Хей, Док, а помните, как мы на задницу посадили Билли Джонса и его ребят?..
— Помню, Малыш… — безразлично проскрипел худой старик и повелительно показал пальцем на квадратную бутылку.
На его изрытом морщинами, грубо очерченном лице застыло полное безразличие ко всему окружающему. Рваный шрам перечеркивающий скулу и щеку до самого уголка рта, растягивал губы в жуткой, пугающей ухмылке, а пустые, бесцветные глаза больше приличествовали живому мертвецу, чем старцу в почтенном возрасте.
Одет он был в один лонг-джонс, правда фетровая шляпа на голове, пояс тисненой кожи с кобурой из которого торчала рукоятка револьвера с накладками из слоновьей кости и сапоги для верховой езды несколько диссонировали с домашним видом.
— Конечно, конечно, Док, как скажешь… — заторопился пожилой мужчина в штатском сюртуке и быстро налил в стаканчики виски. — За нашу молодость?
Мужчина тоже выглядел не совсем безобидно, шрамы на лице и отстреленная мочка уха намекали, что он далеко не мирный человек, но вел он себя со стариком подчеркнуто почтительно.
За окном громыхнул раскат грома.
Малыш вздрогнул.
Док никак не прореагировал, молча взял стаканчик, опрокинул его в себя, а потом приказал:
— А теперь к делу, сенатор…
Слово "сенатор" в его устах прозвучало несколько насмешливо.
Малыш кивнул, поднял с пола кожаный саквояж и начал выкладывать из него на стол папки с документами. На иронию в голосе старика он не обратил никакого внимания.
— Смотрите, Док…
Неожиданно саданул еще один громовой раскат. Окошко распахнулось, под потолком скользнуло несколько электрических разрядов, а десяток огромных, пушистых котов, развалившихся возле пытающего камина, разом вскочили и с угрожающим шипением вздыбили шерсть на спинах.
— Проклятье, — ругнулся Малыш, вскочил и бросился к окну, но сделав всего шаг, тут же застыл на месте и недоуменно уставился на пустое кресло, в котором мгновением раньше сидел старик.
Если точнее, кресло было не совсем пустое. На нем валялся лонг-джонс Дока, его шляпа и пояс с кобурой. А на полу рядом стояли расшитые ковбойские сапоги.
А вот сам Док — исчез, словно испарился.
— Матерь божья!!! — сенатор подошел к креслу, зачем-то поводил над ним рукой, быстро перекрестился и благоговейно прошептал: — Вознесся, как есть вознесся!!!
Первым кого я увидел, был таракан. Рыжий, здоровенный, он неспешно полз, солидно шевеля длинными усами и бодро перебирая лапками по облупленным доскам.
"Blattella asahinai… — отстраненно подумал я. — Азиатский таракан. Но откуда он взялся в Монтане? Косоглазые завезли?».
Продолжать мысль не стал, потому что следом за тараканом узрел молодую красотку в цветастом купальнике, неожиданно смелом, как для патриархальной Америки образца начала двадцатого века.
Смуглая, жгучая, типичная латиноамериканка, с длиннющими ногами, она была почему связана по рукам и ногам и сидела на полу прислонившись к стене.
Честно сказать, я слегка подохренел. Ничего против красоток не имею, особенно длинногих латиноамериканок, но откуда она у меня дома взялась?
Но спросить у нее ничего не успел, потому что почувствовал задницей, что сам сижу на чем-то твердом. А следом сообразил, что моя задница голая.
Ну а дальше пошла целая череда откровений…
— Самюэль! Сделай же что-нибудь! — экспрессивно завопила девица. — Слюнтяй, жиголо! Бесполезный ублюдок!
Вопила она на английском, с очаровательным латиноамериканским акцентом.
— Ну что я сделаю, моя прелесть? — трагически всхлипнул густой тенор. — Эти мерзавцы вооружены! Они могут нас убить…
Я перевел взгляд на здоровенного мускулистого мужика. А точнее, на его спину и жопу в белоснежных шортах. Этот тоже лежал связанный на боку, рядом с девицей.
"Шорты? — озадачился я. — Шорты, мать их? В Монтане, в октябре? Да хрен с ними, шортами, но откуда эти персонажи взялись у меня дома. Или я уже с ума выжил?»
Дальше — больше. Мой уютный кабинет, в котором мы бухали с Малышом, с какого-то хрена превратился в утлую каморку, со стенами из трухлявых некрашеных досок. Свет в нее попадал через щели и узенькое, незастекленное окошко. А еще в ней жутко воняло, почему-то тухлой рыбой.
Мало того, отчетливо прослушивался мерный стук двигателя и шум волн.
— Свинья! — взвыла красотка. — Мерзавец!
— Пожалуйста, не кричи, Софи, не надо, они могут услышать! — быстро забормотал мужик. — Умоляю, они нас убьют…
— Да что за нахрен? — гаркнул я.
Девица и мужик разом обернулись ко мне.
— Святая Жуана Португальская… — охнула девушка. — Вы кто?
Мужик, а точнее, молодой, смазливый парень, действительно смахивающий своим видом на жиголо, просто ошарашенно лупал глазами.
— Это, вы, кто, мать ва… — я осекся, потому что… потому что начал подозревать…
— А ну тихо, большеносые!!! — брякнула дверь и в каморке нарисовался жилистый косоглазый в драных джинсах и жилетке на голое тело.
Говорил он на кантонском диалекте, который я с грехом-пополам понимал, а за поясом у него торчал…
Торчал советский ТТ-шник. Да-да, тот самый "Тульский Токарев»!
— Эй, а ты кто еще такой? — азиат вытаращил на меня глаза и схватился за рукоятку пистолета.
Как частенько у меня бывает, действие опередило мысль. Глухой стук, лязг челюсти — китаец шарахнулся башкой об косяк и сполз на пол. Косоглазый стоял вплотную ко мне, так что достать его было нетрудно. Сработал намертво вбитый в башку за время жизни на Диком Западе инстинкт — хочешь жить — бей или стреляй первым.
