Эта книга была написана в 1999 году, до предыдущих парламентских выборов, когда страной правили те, кого в средствах массовой информации называли Семьей. Если бы эту книгу издали тогда, это была бы бомба. Во многих газетах и журналах были опубликованы фрагменты из нее, а мои родители, муж и брат стали всерьез опасаться за мою жизнь и умоляли не трогать власть и деньги имущих.
Книгу надумал было издать холдинг “Совершенно секретно”. Но юрист издательства просила меня смягчить формулировки, убеждая, что у них не хватит средств, чтобы оплатить “моральный ущерб”, если анализируемым персонажам придется не по вкусу мой диагноз, и они подадут иск. А в нашем суде, как правило, выигрывает тот, у кого денег больше. Потом погиб Артем Боровик…
Рукопись побывала во многих издательствах, но никто не решался ее издать. Некоторые отечественные книгоиздательские фирмы “под кем-то” (кто-то из крупных политиков был в числе учредителей или опекает в настоящий момент, или издательство считается “придворным”), и меня просили: “Про такого-то напишите помягче. Или не трогайте его вообще”. Я возражала, что у психиатров не бывает “любимчиков”, и забирала рукопись. Один из издательских боссов написал на обложке рукописи моей книги: “Нас будут убивать сразу или дадут помучиться?” Я оценила его чувство юмора и ответила, что, конечно же, сначала нам дадут помучиться.
Одно время я вообще отказалась от намерения издать книгу “Диагноз: политик”. Она была актуальна до предыдущих выборов, а после драки кулаками махать… Как говорится, мертвого льва может пнуть каждый. Да и среди наших сограждан все больше нарастала апатия — осточертели всем эти политики, коррупция, компромат, подковерная борьба. “Да пошли они все…!” — вот примерно так относится большинство россиян к тем, кто именует себя “политиком”.
Ко мне постоянно обращаются журналисты за интервью и, зная, что я являюсь приватным психотерапевтом и секстерапевтом многих знаменитостей, просят “по секрету” рассказать что-нибудь “пикантное”. Но я, уже имея опыт почти сотни интервью, на эти доморощенные хитрости не покупаюсь: даже если журналист выключит диктофон, он все равно может потом опубликовать то, что услышал, да еще со своими скабрезными комментариями. Иные просили: “Ладно, вы имен своих пациентов не называйте, но расскажите о ком-нибудь интересную историю”. Но ведь участником “истории” обычно бывает не один человек, и детали узнаваемы; стать героем скандальной статьи — это психотравмирующая ситуация. Я психотерапевт, моя задача возвращать людям душевное спокойствие, а не лишать его.
Разумеется, никто из моих высокопоставленных пациентов не афиширует, что приватно консультировался у известного сексопатолога. Их жены, которые тоже обращаются ко мне (многие из них нуждаются в курсе психотерапии или секстерапии, а кому-то нужен просто совет, многим надоело быть “соломенной женой”, у кого-то психотравмирующая ситуация, не ладятся отношения с супругом или детьми, кому-то стало известно о существовании у “государственного мужа” любовницы или второй семьи — в общем, проблем у них не меньше, а то и побольше, чем у любой россиянки), также не заинтересованы в демаскировке собственных проблем. Хочу сразу успокоить всех своих бывших и нынешних пациентов — никто из них не станет героем книг серии “Психосексуальный портрет”.
Одно время в журнале “Президент. Парламент. Правительство” публиковались мои статьи в рубрике с тем же названием “Диагноз: политик”. Депутаты и члены Совета Федерации начинали читать этот журнал с моих статей, а один из них в сердцах как-то раз сказал: “Такая красивая, такая умная и такая стерва!”
Мои постоянные читатели сразу почувствуют, что тональность книг этой серии иная. Все остальные мои книги имеют психотерапевтическую подоплеку, я для своих читателей и собеседница, и личный психотерапевт, а мои книги — своеобразный антидепрессант. Здесь я впервые пишу в жесткой манере. Потому что, по моему глубокому убеждению, многие герои (или антигерои?) этой книги слова доброго не заслуживают.
За годы, прошедшие с написания первого варианта книги “Диагноз: политик”, на политическом Олимпе произошли существенные изменения: одни фигуры ушли в тень, появились новые. Персонажи уже не помещались под одной обложкой, а потому я разделила материал на несколько книг.
С легкой руки известного журналиста Сергея Кредова меня стали называть “мастером психосексуального портрета” (акулы пера, как известно, любят клеить броские ярлыки). На самом же деле “психосексуальный портрет” это то, что мы, психиатры, называем психопатологическим анализом.
Любой вывод психиатра о своем собеседнике или “говорящей голове” на телеэкране — это всегда результат анализа (даже если в итоге будет сделан вывод: психически здоров), причем, мы делаем это непроизвольно. Издержки профессии. Кутюрье, глядя на людей (в том числе, и на знаменитостей), мысленно решает, стильно ли они одеты, модельер причесок в первую очередь замечает что у человека на голове, а психиатры оценивают все, что относится к психической сфере. А поскольку особенности психики и сексуальности находят отражение во всем: и в облике, и в выражении лица, и в манере держаться, и в мимике и пантомимике, и в экспрессивности выражения эмоций, и в походке, и одежде, и, само собой, в профессионалной деятельности, — то словосочетание “психосексуальный портрет” применительно к оценке психологического типажа правомочно (по крайней мере, в популярной литературе).
