Тропа, что шла по верхнему краю утеса, нависшего над морем, всегда служила запасным путем в замок. Край утеса постоянно осыпался, и теперь там осталась лишь тоненькая неровная тропинка, обрамленная ледяным кружевом замерзших водяных брызг, долетавших сюда со штормящего моря.
Уже перевалило за полдень, однако солнце так и не показалось; сердито насупленное серое небо сливалось со скалами, покрытыми глубокими трещинами. Путнице, что пробиралась по краю утеса, приходилось чуть ли не пополам сгибаться под порывами ледяного ветра. Она старалась втыкать свой дорожный посох поглубже в бесконечные трещины и щели под ногами, чтобы удержаться на ногах, когда ветер ударял с особой силой, ибо он легко мог сбросить ее с обрыва.
Вдруг путешественница остановилась, вглядываясь в нечто вроде высокого каменного столба или колонны, увенчанной изломанной капителью и указывающей в небеса. Это странное сооружение напоминало сломанный коготь. Женщина взмахнула своим посохом, и на вершине загадочной колонны или скалы заплясало голубоватое мерцающее пламя. Это продолжалось несколько мгновений, а потом вдруг яростный порыв ветра загасил голубоватый огонек — точно свечу задул.
Тропа наконец свернула в сторону. Спиной к морю идти стало легче, да и сама тропа здесь была шире, словно земля сумела сохранить здесь не только исхлестанные ветрами и волнами утесы, но и следы людей. Некоторое время путница шла по самому краю узкой горной долины, формой своей напоминавшей наконечник стрелы, острым концом направленный к морю. Ручей, деливший равнину пополам, тоже сбегал к морю, а там, где долина вдруг снова резко сужалась, высился замок — с башнями и узкими окнами-бойницами; рядом с ним виднелось второе такое же здание-близнец, и между ними был перекинут мост, под которым вольно несся бурный поток.
На фоне серых утесов каменные плиты, из которых были сложены стены обоих зданий, выделялись своей темной зеленью, будучи словно разрисованными мхами, которые успели за долгие-долгие годы покрыть стены замка почти целиком.
Путница остановилась у подножия крутой лестницы, спускавшейся к самой тропе, и внимательно огляделась. Никаких признаков жизни вокруг заметно не было. Щели окон смотрели на нее, словно черные слепые глазницы трупа. Окрестные поля так и не были распаханы, и теперь их покрывала густая и жесткая трава.
— М-да… — прошептала себе под нос женщина, словно пытаясь как-то оценить увиденное.
В ее памяти одна картина сменяла другую. Та земля, которую она видела сейчас перед собою, была хорошо знакома ей и при ином времени года, и в иные далекие дни. И в те дни здесь кипела жизнь во всем великом множестве своих проявлений.
Путница собрала в горсть плащ у горла, поплотнее закуталась в него и стала высматривать наиболее безопасный путь вверх по разрушенным ступеням лестницы. Тучи наконец разразились дождем, который собирался пойти еще с утра. Сердитая холодная морось, сыпавшаяся с небес, быстро покрыла узкие ступени опасной скользкой пленкой.
Однако женщина упорно поднималась по ним, пока не достигла некогда широкого и удобного подъездного пути к воротам замка. Несмотря на дождь, она опять остановилась и довольно долго стояла, внимательно разглядывая здание и держа свой посох чуть навесу над мощеной дорогой. Задумчиво покачивая посохом, она уверяла себя: нет, она правильно сделала, что поспешила сюда. Однако же остерегаться, безусловно, следовало. Осторожность порой может спасти жизнь не хуже, чем стальная кольчуга.
Как много времени прошло… В памяти так и мелькали, сменяя друг друга, разные времена года, и она не в силах была уцепиться ни за одно из воспоминаний…
Когда-то эта дорога, вымощенная на славу, содержалась отлично, но теперь края ее покрылись трещинами и осыпались, сквозь камни проросли мощные сорняки и даже небольшие кустики с лишенными листьев ветками. Растительность была жалкой, по-зимнему серой.
Дорога вела прямо к украшенным аркой воротам над ближним концом моста, соединявшего обе части замка. Внизу сердито бормотал поток, но птиц слышно не было. А ведь когда-то в этих утесах гнездилось множество птиц! Теперь и это в прошлом… Теперь здесь не слышно ни звука, лишь журчит река, да порой доносится с гор раскат далекого грома…
Путница взошла на мост, по-прежнему держа посох на весу и не касаясь им плит, по которым ступала. Конец посоха она чуть выставила вперед, словно слепая, нащупывающая дорогу. Если хоть малая часть того, о чем она подозревает, окажется правдой, то придется как-то защищаться.
Теперь ворота, ведущие во двор большего из двух строений, казались ей разверстой пастью. Внезапно посох резко качнулся вперед и застыл примерно на уровне колен.
Вспыхнул голубой огонь, во все стороны посыпались искры, и путница, сделав последний шаг, оказалась во дворе замка.
— И не входила сюда никакая тьма!.. — Она произнесла эти слова нараспев, точно магическое заклинание или волшебный пароль, и отбросила с лица скрывавший его капюшон дорожного плаща.
Свету явилось лицо, подобное лику древних богинь или цариц, воплощенному в камне. Хоть косы, плотным кольцом охватывавшие голову женщины, и были совершенно серебряными, лицо ее старость не тронула совершенно, разве что глаза смотрели так спокойно, как у людей, которые много в жизни повидали, многое успели взвесить и хорошо знают, что такое веление долга.
