Невысокий мужчина с морщинистым лицом, опираясь на блестящие перила из нержавеющей стали, внимательно наблюдал за одиноким пловцом, в который раз пересекающим водную гладь бассейна.
Наконец спортсмен выполнил намеченный им самим план заплыва и, в очередной раз коснувшись рукой облицованного кафелем края бассейна, откинулся на спину, несколько минут неподвижно лежал, восстанавливая дыхание. Немного отдохнув, пловец ухватился за поручни трапа и не спеша выбрался из воды. Рядом с бассейном на пластиковом кресле лежал яркий полосатый халат, завязав пояс на талии, пловец направился в раздевалку.
Наблюдавший за ним мужчина оторвал свое грузное тело от перил и медленно направился в сторону бара.
Едва толстяк умостился за столиком возле большого аквариума, где среди буйной водяной зелени пестрели золотые рыбки, официант поставил перед ним большой угловатый стакан толстого стекла, наполненный густым апельсиновым соком.
Вскоре к его столику подошел пловец, уже облаченный в дорогой костюм, который идеально смотрелся на его ладной спортивной фигуре. Мужчина, казалось, сошел с киноэкрана, где демонстрировали фильм про Джеймса Бонда.
— Рад вас видеть, Владимир Петрович, — широко улыбнулся пловец, демонстрируя два ряда белоснежных зубов.
Тот немного приподнял с кресла свой могучий зад и пожал руку атлета, произнеся тихим голосом: — Выходной день, вот и решил немного с утра развеяться. А какие развлечения у стариков? Созерцание успехов молодых. Вот вы, Андрей Дмитриевич, настоящий спортсмен.
— А-а, — вяло отмахнулся пловец, усаживаясь напротив толстяка. — Прихожу сюда несколько раз в неделю, чтобы жирком не зарастать. Работа ведь сидячая, а для того, чтобы жить, необходимо двигаться. Вот и стараюсь по возможности.
Официант с небольшим мельхиоровым подносом возник возле столика. На подносе дымилась маленькая чашечка ароматного кофе. Бар при бассейне обслуживал лишь посетителей спорткомплекса, поэтому вкусы завсегдатаев обслуживающий персонал знал наизусть. Пловец, например, предпочитал горячий, крепкий, натуральный кофе без сахара и сливок.
— Как дела у нашей партии? — отхлебнув из чашечки, поинтересовался Андрей Дмитриевич.
— Вашими молитвами, — мягко улыбнулся его собеседник. — Наши люди в СМИ начали пиаровскую раскрутку новорожденной. Через месяца два-три о ней в России будут знать, как говорится, и стар, и мал. В общем, в удачном рождении нового политического движения есть и ваша немалая заслуга. Мы вряд ли успели бы так быстро создать на периферии филиалы партии, да еще и удачно их соединить с центральным комитетом в столице.
— Ничего сверхъестественного. — Пловец снова с удовольствием отпил глоток. — Просто ваши желания совпали с моими возможностями. Помогать друзьям — такая моя работа.
— Кстати, о работе. Сегодня президент подписал указ о ликвидации налоговой полиции. Ее функции передаются МВД, и вся ее материальная база переходит в Управление по борьбе с незаконным оборотом наркотиков.
— Даже так, — удрученно произнес атлет. Он заметно погрустнел. Тяжело вздохнув, добавил: — Этого следовало ожидать. Кто же мог допустить, чтобы существовала служба, контролирующая все денежные потоки. В конце концов могло бы образоваться государство в государстве. При том, что новообразование было бы компактнее и значительно богаче. А это уже вызов...
— Чем думаешь заняться? — Владимир Петрович продолжал буравить взглядом собеседника.
— Не знаю, — тот пожал плечами. — Меня давно приглашали в Комитет по финансовому мониторингу1. Пойду туда, думаю, моего опыта и знаний хватит, чтобы начать служебную карьеру.
— Это не твое место, Андрей, — быстро заговорил толстяк, не заметив, что в разговоре перешел на «ты». — В мониторинговом комитете уже давно все схвачено. Каждый пуп занял свою нишу и до самой смерти не собирается ее освобождать. Кроме того, хватает и других оглоедов, которые спят и видят: когда любая из этих ниш освободится, впрыгнуть в нее и занять надолго. Для завоевания места под солнцем придется не только «поработать» локтями, но и бодро пройти по трупам. А тут уж не до занятий любимым делом.
— Хорошо. — Андрей Дмитриевич попытался изобразить на лице подобие улыбки. — Пойду в политику. Надеюсь, в вашей партии найдется местечко для меня? — Толстяк отрицательно покачал головой.
— Нет?
— Нет, — твердо произнес Владимир Петрович и опорожнил стакан наполовину. — В политику идут либо яркие личности, на которых при необходимости можно сделать акцент. Вспомни депутатов, которых все знают. Генерал армии, министр юстиции, народный артист или посол. Таких всегда держат на виду. Либо безмозглые статисты, которые должны голосовать за то, что скажут. Ты, Андрей Дмитриевич, для первых пока не подходишь, кроме умной головы и профессиональной хватки, нужно еще имя. Для электората ты никто, ничто и звать никак. А использовать тебя во второй категории — просто расточительство.
Унылая гримаса на лице Андрея сменилась не менее унылым непониманием. С одной стороны, ему было конкретно отказано в открытой политической деятельности. Но с другой — его похвалили, признав его ум, знания, опыт. Подобный пасьянс не походил на подслащивание горькой пилюли, поэтому подполковник налоговой полиции решился на еще один вопрос: — И что ты предлагаешь?
