Черные вороны

Черные вороны

«…Опять пробка – хлоп, и опять наши вороны, со стаканами шипучего вина в руках, очутились лицом к лицу… Но Григорий Васильевич, худощавый, смуглый, с черными волосами, с темными проницательными глазами и с тонким, вострым носом – гораздо более походил на хищника, нежели наш тучный, мягкий и рыхлый Ермил Иванович…»

Жанры: Русская классическая проза, Рассказ
Серии: -
Всего страниц: 6
ISBN: -
Год издания: 1986
Формат: Полный

Черные вороны читать онлайн бесплатно

Шрифт
Интервал

1

Всю осень 1882 года наши пелехинцы были в большом недоумении. Ермил Иванович привел их в недоумение своими странными поступками.

Ермил Иванович Большухин – попросту «Большухич» – поселился в нашей стороне лет 15 тому назад и первый, на своем собственном примере, показал пелехинцам, как надо разбойным образом «по закону» из копейки рубль делать. И ловок же был Большухин! Волостной писарь, человек сведущий, читавший газету и любивший употреблять иностранные слова, иначе и не звал его, как «пролетарием».

– Вот уж настоящий пролетарий! – одобрительно говорил он про него. – Из воды сух выйдет, а сухого, глядишь, мокрой курицей пустит… Комар носу под него не подточит… Голова!

Пелехинцы уж и сами видели, что он – голова… И протер же им глаза этот удал добрый молодец.

Первым делом он скупил за полцены Михайловку. Усадьба была хорошая, со всеми угодьями, с чудесными заливными лугами и богатейшим выгоном. Один сад чего стоил! На трех десятинах был разбит… А в саду-то везде были скамеечки понаставлены, и беседочки понатыканы, с какими-то шариками да со всякими бирюльками, и мостики крашеные, и статуи – все больше женщины голые. Наши мужики на эту самую Михайловку уж давно зубы точили, скупить хотели. Да ведь деревня-матушка тяжела на подъем: год протолковали, да год затылки чесали, пока собрались послать ходоков к барину в Москву, а тут, как на грех, Большухин подвернулся и из-под носу у пелехинцев перехватил Михайловку. Когда ходоки-то пришли в Москву, Ермил Иванович уж купчую написал и все дело оборудовал в самом лучшем виде – так, не солоно хлебавши, и воротились наши восвояси, закусив московским калачиком да позевав на батюшку Василия Блаженного.

Приехал Большухин в Михайловку, начал устроиваться и новые порядки заводить. Он велел раскатить старый барский дом; часть бревен испилил на дрова, часть пошла для поправок кое-каких усадебных построек; сад вырубил дочиста, до последнего пня, все беседочки и скамеечки, разумеется, снес; приказал статуи свалить наземь и разбить ломом вдребезги всех этих белых богинь и красавиц, а обломками их, вместе со щебнем, насыпал тропинку от дома к конюшням, чтобы, значит, Ермилу во всякую погоду удобно было ходить по двору.

У домов, как и у людей, тоже есть своя физиономия; каждый хозяин накладывает на дом свою печать. Большухин выстроил дом совершенно похожий на себя, такой же неуклюжий, крепкий, коренастый и без всяких затей – зато уж такой дом не скоро своротишь с места.

Ермил Иванович был мужчина лет пятидесяти с хвостиком, довольно высокого роста, толстый, с красным лицом, с серыми заплывшими глазками и с густыми рыжевато-желтыми волосами. Цвет лица у него был какой-то странный, не смуглый, не белый, а грязноватый. Шеи у него было неприметно, голова сидела почти прямо на плечах. Он был слегка сутуловат, смотрел исподлобья и вообще всем своим видом производил такое впечатление, как будто он ежеминутно хотел кого-то подстеречь, на кого-то броситься…

Пелехинцы в первый раз увидали железную кровлю на большухинском доме… Все усадебные постройки и двор Ермил Иванович обнес таким плотным высоким забором, как будто ожидал нашествия инопленников; завел злющих, свирепых собак; добыл откуда-то из Рязанской губернии трех «приказчиков» (сущие разбойники были, прости господи). Большухин был вдов, бездетен и жил с «Палашкой»; мужики наши звали ее Пелагеей Филипповной. Когда Ермил Иванович бывал в добром расположении духа, то, возвращаясь из города, привозил ей «адеколону», вместо духов, а иногда и шелковой материи на платье; под сердитый же час спуску ей не давал и не раз, говорят, хлестал ее на обе корки. Палашка только и делала, что спала, ела да грызла подсолнечниковые семечки и щелкала орехи. Была она бела, как сметана, рыхла, как сдобная булка, и глупа, как пробка.

Устроившись, Ермил Иванович обратил внимание свое на соседних мужиков и живо «подтянул» их… Бары уже давно не жили в Михайловне, управляющие часто сменялись – и для пелехинцев несколько лет подряд шли совсем какие-то особенные, патриархальные времена… Их скотина безвозбранно захаживала на михайловский выгон, порою забиралась даже в поля; ребятишки залезали в барский сад, как в свою собственную загородь, объедались вишеньем и хозяйничали в садовых беседках… С Ермилом шутки вышли плохи. Как только, бывало, крестьянский скот забредет на его выгон, глядь – приказчик уж тут как тут, и несется, как ураган, на своем гнедом коне, шумит, ухает, гукает… Сейчас, значит, понятых сюда, акт о потраве и т. д., а в воскресенье – пожалуйста, «господа», с денежками в волостное правление.

– У нас на этот счет просто! – говорили приказчики.

Взвыли пелехинцы… Дело в том, что мировой посредник нарезал пелехинцам наделы, как будто нарочно, таким образом, чтобы скотина их непременно заходила на помещичью землю.

Стал Большухин донимать штрафами наших пелехинцев. Тошно пришлось им… Хоть в петлю полезай…

– Помилуй, Ермил Иванович! – плакались они Большухину на первых порах, пока не раскусили, что он есть за птица. – Ведь ты нас этак вконец разоришь! Этакой досады нам никогда еще не бывало… Ей-богу, право! Шили мы до сей поры мирно… а ты вот шкандал затеваешь.


Еще от автора Павел Владимирович Засодимский
В метель и вьюгу

«…Вдруг ветер с такой силой ударил ее, что девочка невольно протянула руки вперед, чтобы не упасть, и кулак ее правой руки разжался на мгновение. Девочка остановилась и, наклонившись, начала что-то искать у себя под ногами. Наконец, она опустилась на колени и своими худенькими посиневшими ручонками стала шарить по сугробу. Через минуту пушистый снег уже покрывал ей голову, плечи и грудь, и девочка стала похожа на снежную статую с живым человеческим лицом. Она долго искала чего-то, долго рылась в снегу…».


Заговор сов

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Арфа звучала

«…Нежно, любовно звучала арфа в его руках. И стар и мал заслушивались ее. Даже жесткие, черствые люди, казалось, дотоле жившие на свете только для одного зла, на горе ближним и себе, приходили от нее в восторг и умиленье… В потемки самой порочной души арфа вносила свет и радость, раздувая искру божию, невидимо для людей тлевшую в них под пеплом всякой житейской мерзости…».


Ринальдово счастье

«…Старуха усмехнулась. Ринальд внимательно посмотрел на нее, на ее выпрямившийся стан и на серьезное лицо. И вдруг припомнились ему слышанные в детстве от матери песенки и сказки про добрых и злых духов, да про волшебниц; ожила в нем на мгновенье прежняя детская вера в чудеса, – сердце его ёкнуло и сильно забилось…».


Неразлучники

«…У обоих слепцов слух и осязание были тонко развиты, но у мальчика они были развиты лучше. Самый легкий, чуть слышный, скрадывающийся шорох не ускользал от его внимания, самый обыкновенный шум и стук пугали его, заставляли вздрагивать. Легкое веяние воздуха он чувствовал на своем лице так же хорошо, так же явственно, как мы чувствуем дуновение ветра…».


В майский день

«…Зимою дети, конечно, не могли встречаться, но весною – другое дело… Когда снег сошел, земля пообсохла, Боря, несмотря на строгое отцовское запрещение и на его угрозы «кабинетом», украдкой стал пробираться в Ильяшевский сад и, наконец, однажды повстречался там с Ниночкой…».


Рекомендуем почитать

Интегральное видение

Представьте, что будет, если мы возьмём всё, что нам могут поведать о человеческом потенциале – потенциале психологического, духовного и общественного развития – все мировые культуры, и выделим основные принципы, которые объединяют эти разрозненные кусочки знания; что, если бы мы попробовали создать всеохватную карту, включающую наиболее важные аспекты всех великих традиций мира? Именно такая карта и предлагается в «Интегральном видении» Кена Уилбера. Используя все известные системы и модели человеческого развития – от знания древних мудрецов до последних прорывов в когнитивной науке, – он выводит из них квинтэссенцию в виде пяти простых компонентов, в существовании которых сам читатель может удостовериться на основании своего же непосредственного опыта.


Нагант

В сборник вошли ранние тексты Михаила Елизарова, написанные в 2000–2005 годах. Повесть «Ногти» и два десятка разных и по манере, и по времени написания рассказов принесли автору славу одного из самых громких писательских дебютов десятилетия. А с «Наганта» начался «московский» период творчества харьковско-берлинского беглеца.


Семь корон зверя

Вампиры живут среди нас.Их невозможно отличить от обычных людей – пока не становится слишком поздно.Их считают мифом – и это делает их безнаказанными.У них есть деньги, власть и слуги, готовые за хорошую плату подыскивать хозяевам жертв, о которых никто не вспомнит наутро. Им не грозит опасность извне. Единственное, что может уничтожить вампирский клан, – борьба за власть, в которой «ночные охотники» в прямом смысле рвут друг другу горло...


Месть

Соседка по пансиону в Каннах сидела всегда за отдельным столиком и была неизменно сосредоточена, даже мрачна. После утреннего кофе она уходила и возвращалась к вечеру.


Симулянты

Юмористический рассказ великого русского писателя Антона Павловича Чехова.


Девичье поле

Алексей Алексеевич Луговой (настоящая фамилия Тихонов; 1853–1914) — русский прозаик, драматург, поэт.Повесть «Девичье поле», 1909 г.



Кухарки и горничные

«Лейкин принадлежит к числу писателей, знакомство с которыми весьма полезно для лиц, желающих иметь правильное понятие о бытовой стороне русской жизни… Это материал, имеющий скорее этнографическую, нежели беллетристическую ценность…»М. Е. Салтыков-Щедрин.


Алгебра

«Сон – существо таинственное и внемерное, с длинным пятнистым хвостом и с мягкими белыми лапами. Он налег всей своей бестелесностью на Савельева и задушил его. И Савельеву было хорошо, пока он спал…».