Черные колокола

Черные колокола

В романе «Черные колокола» с исторической достоверностью раскрывается сущность венгерских событий 1956 года, изобличаются главные организаторы контрреволюционного заговора — американские империалисты и их вольные и невольные пособники. В острых драматических коллизиях предстает перед читателем вся сложность и поучительность событий. Своим произведением автор утверждает неизбежность торжества народного дела.

Жанр: Историческая проза
Серии: -
Всего страниц: 109
ISBN: -
Год издания: 1964
Формат: Полный

Черные колокола читать онлайн бесплатно

Шрифт
Интервал

КРЫЛЬЯ ТУРУЛА


После проливного дождя с холодным, прямо-таки зимним ветром, после беспрестанного грохота и воя снарядов и мин, после особенно сильных боев в районе килианских казарм на площадях Сены и Москвы неожиданно наступило затишье. Надолго ли? Вооруженное перемирие. Перестал хлестать и выть мокрый ветер, остывают стволы пушек, не вопят сирены красных машин со складными лестницами на горбах, меньше стало пожаров и в гостинице «Астория», где мы жили, на опасной стороне, выходящей окнами на центральную улицу Ракоци, снова появились жильцы. Вернулись в свой номер и мы. Тишина. Изредка она разрывается пулеметной очередью или сумасшедшим воплем машины «Скорой помощи». Стреляют больше за Дунаем, в горной Буде. Там, очевидно, не признают перемирия. Здесь, в равнинном Пеште, пока тихо.

Мы, я и мой сын — москвичи, пленники внезапно вспыхнувших событий, — закупорили разбитые окна своего гостиничного номера тюфяками и ковровыми дорожками, поели сухой колбасы с черствым хлебом, выпили воды и, не раздеваясь, как уже было заведено неделю назад, забрались в свои холодные постели в надежде поспать несколько часов. Нам не удалось даже вздремнуть. В длинном коридоре нашего этажа послышался грохот тяжелых сапог, простуженно-сиплые, надорванные, властные голоса (одна из характерных примет, по которым и закрыв глаза можно было узнать повстанцев). Мимо или опять к нам?

— Спи! — прошептал я вскочившему с кровати сыну. — Это не сюда.

Нет, оказывается, к нам. Еще раз испытаем судьбу, заглянем в круглый черный зрачок кольта или маузера. Что ж, отчасти сами виноваты в этом. В ночь на 24 октября мы еще не понимали, что произошло, и потому не покинули Будапешт. Днем 24-го мы были уверены, что с беспорядками покончено. Наша уверенность возросла, когда мы слушали радиопередачу. Диктор передавал сообщение специального корреспондента «Последних известий» из Будапешта: попытка мятежа, учиненная реакционными элементами, провалилась. Еще через день, 25 октября, мы поняли, что ошибался и корреспондент и мы. Именно с этого дня и началась настоящая — с огнем, взрывами, кровью — буря. Но даже еще и тогда можно было, хотя и с трудом, пробиться кружным путем домой — через Югославию, по Дунаю или автостраде на Братиславу. Потом вспыхнули бои почти на всех магистралях, выходящих из столицы. Город был объявлен на осадном положении. Введен комендантский час. Были и другие причины, по которым мы не могли выехать. И не последняя из них — любовь к Венгрии, любовь, пренебрегающая опасностями, готовая на риск. Да, я так любил Венгрию, так был потрясен, так хотел видеть все своими глазами, что не мог поспешно, любой ценой покинуть страну, как это сделали многие иностранцы. Когда еще имели возможность уехать, мы оставались в Будапеште, откладывая отъезд до последнего момента. Когда грянул этот последний момент, уже были отрезаны все пути. Вот так случилось, что я вместе с сыном, молодым журналистом, оказался в Будапеште, стал невольным свидетелем трагедии, принесшей венграм неимоверные страдания.

В дверь нашего номера постучали чем-то тяжелым, металлическим. Мы уже различали звуки, вслед за которыми обычно появлялись повстанцы. Колотят в дверь, кажется, прикладом автомата. Так оно и оказалось. В номер ввалились вооруженные молодчики в куртках, в пиджаках, опоясанных солдатскими ремнями, небритые, красномордые от холодного ветра, от наркотического упоения властью. Подозрительно и грозно взирая на нас, держа автоматы готовыми к стрельбе, они чего-то требовали. Агнеш, большеглазая, с милой улыбкой венгерка, которую я до 23 октября знал как веселого, доброжелательного переводчика и гида «Ибуса», венгерского Интуриста, бледнея и краснея, избегая нашего взгляда, перевела нам на русский требования ночных гостей.

— Национальные гвардейцы, — сказала она, слегка заикаясь и явно смягчая выражения оригинала, — просят предъявить паспорта.

Мы, молча достали свои красные книжечки и показали «гвардейцам» с явным намерением не давать их в руки. Вчера и позавчера нам это удавалось, но сегодня… Выхватив из наших рук паспорта, перелистав их, они учинили нам быстрый и короткий полевой допрос. Выяснив, что мы русские, из Москвы, с какой целью находимся в Будапеште, «гвардейцы» приказали следовать за ними. Мы протестовали, требовали вызвать советского консула. Нас прервали, схватили и потащили. Агнеш, пока нас толкали вниз с лестницы на лестницу, ухитрилась сказать нам, что сообщит в консульство о случившемся.

В холле, полном «гвардейцев», я перестал сопротивляться и подал сыну знак, чтобы и он присмирел.

В борьбе с «гвардейцами» сын потерял где-то на лестнице кепку, голова его всклокочена, на лбу и щеке краснеют глубокие царапины, лацканы пиджака оторваны, губы в крови. И все же в глазах моего мальчика нет ни искорки страха, отчаяния, покорности. Нет и растерянности, такой естественной для нашего положения. Он напряженно-пытливо, что называется, во все глаза, смотрел на людей, известных ему только по книгам. Вокруг нас бесновались фашисты венгерской, хортистской и нилашистской масти, белые офицеры, капиталисты и помещики, лишенные заводов и имений, лавочники без лавок, жандармы, палачи, судьи, прокуроры первого в мире фашистского государства, «люди закона Лоджа»,


Еще от автора Александр Остапович Авдеенко
Над Тиссой

Конец 50-х годов, Закарпатье. Двое диверсантов переходят советскую границу около Тисы. Один погибает при задержании, а второй под видом фронтовика Ивана Белограя появляется в совхозе и начинает ухаживать за Терезией, с которой был заочно знаком по переписке. Влюбленный в Терезию пограничник Андрей Смолярчук первым начинает подозревать Белограя…


Горная весна

В книгу включена наиболее известная повесть Александра Авдеенко «Горная весна», которая вместе с повестями «Над Тиссой» и «Дунайские ночи» составила знаменитую трилогию о нелегких буднях пограничников, охраняющих юго-западные рубежи страны. Автор с глубоким знанием дела описывает как рядовую службу пограничников, так и головокружительные погони и схватки с нарушителями государственной границы.


Я люблю

Авдеенко Александр Остапович родился 21 августа 1908 года в донецком городе Макеевке, в большой рабочей семье. Когда мальчику было десять лет, семья осталась без отца-кормильца, без крова. С одиннадцати лет беспризорничал. Жил в детдоме.Сознательную трудовую деятельность начал там, где четверть века проработал отец — на Макеевском металлургическом заводе. Был и шахтером.В годы первой пятилетки работал в Магнитогорске на горячих путях доменного цеха машинистом паровоза. Там же, в Магнитогорске, в начале тридцатых годов написал роман «Я люблю», получивший широкую известность и высоко оцененный А.


Над Тиссой. Горная весна. Дунайские ночи

В книгу вошли наиболее известные произведения советского писателя-фронтовика Александра Остаповича Авдеенко (1908-1996) «Над Тиссой», «Горная весна» и «Дунайские ночи», которые вместе составили знаменитую трилогию о нелегких буднях пограничников, охраняющих юго-западные рубежи страны. Главным героям - следопыту Смолярчуку, генералу Громаде, чекисту Гойде - предстоит предотвратить самые хитроумные попытки американской агентуры нарушить государственную границу и провести на территории Советского Союза диверсионные акты.Автор с глубоким знанием дела описывает как рядовую службу пограничников, так и головокружительные погони и схватки с нарушителями государственной границы.


Дунайские ночи

Роман Александра Авдеенко «Дунайские ночи» завершает его знаменитую трилогию о пограничниках. Главным героям — следопыту Смолярчуку, генералу Громаде, чекисту Гойде — предстоит предотвратить самые хитроумные попытки американской агентуры нарушить государственную границу. Читатель вновь побывает в «Отделе тайных операций» и ЦРУ, там, где планируются заговоры против мира и безопасности народов.


Наказание без преступления

В своей автобиографической повести-исповеди один из старейших советских писателей вспоминает о былом, пережитом, трагическом, что было связано и с ним и со всей страной. Перед читателем пройдут образы тогдашних руководителей Советского государства, среди которых Сталин, Жданов, Молотов и другие. Автор рассказывает о начале своего творческого пути, о своих встречах с Горьким.


Рекомендуем почитать
Сплит. Дубровник

Сплит и Дубровник — древнейшие города Югославии, живописно расположенные на побережье Адриатического моря. Сложные исторические судьбы городов определили своеобразие путей их культурного и художественного развития, что нашло отражение в сохранившихся до наших дней замечательных памятниках архитектуры и изобразительного искусства античной эпохи, Возрождения и более позднего времени. С историей этих городов, с их памятниками знакомит книга.


Господин Руссе

«Господин Руссе» назван во французском издании «Отрывком из неизданного романа», однако, по-видимому, это нередкая в литературе мистификация, когда новелла выдается за отрывок из крупного произведения. Примечательно, что повествование это, в котором участвует привидение, по существу и по манере одно из наиболее реалистических у Жорж Санд, а по интонации напоминает новеллы Мериме. Оно проникнуто легкой иронией и является пародией на склонность писателей романтической школы «всерьез» выводить персонажей потустороннего мира.


Семь верст до небес

У Алены есть семья, квартира, работа в престижном лицее. Она любит вязать шарфы, от которых подруги приходят в восторг. Что еще нужно для счастья? Но почему ей так часто вспоминается сцена из увиденного в детстве фильма и почему ее не покидает ожидание чуда? Ведь это так глупо, когда тебе почти тридцать!Кириллу, хозяину процветающего риэлторского агентства «Русский дом», о чудесах мечтать некогда. Но кто бы мог подумать, что его сестра Ольга, талантливый модельер, захочет попробовать себя в роли доброй феи?


Море волнуется - раз

Выиграв на телевидении приз, Лада поехала к морю. Однако разбушевавшаяся стихия заставила ее забыть об отдыхе и вспомнить о том, что она студентка медицинского. А когда кошмар закончился, она стала мечтать о новой встрече с мужественным загорелым командиром отряда МЧС.Но прежде чем эта встреча состоится, Лада переживет еще одно приключение: ее похитят и оставят в каюте яхты под присмотром свирепой собаки…


Дон Корлеоне и все-все-все

Эта история произошла в реальности. Её персонажи: пират-гуманист, фашист-пацифист, пылесосный император, консультант по чёрной магии, социологи-террористы, прокуроры-революционеры, нью-йоркские гангстеры, советские партизаны, сицилийские мафиози, американские шпионы, швейцарские банкиры, ватиканские кардиналы, тысяча живых масонов, два мёртвых комиссара Каттани, один настоящий дон Корлеоне и все-все-все остальные — не являются плодом авторского вымысла. Это — история Италии.


Молитва за отца Прохора

Это исповедь умирающего священника – отца Прохора, жизнь которого наполнена трагическими событиями. Искренне веря в Бога, он помогал людям, строил церковь, вместе с сербскими крестьянами делил радости и беды трудного XX века. Главными испытаниями его жизни стали страдания в концлагерях во время Первой и Второй мировых войн, в тюрьме в послевоенной Югославии. Хотя книга отображает трудную жизнь сербского народа на протяжении ста лет вплоть до сегодняшнего дня, она наполнена оптимизмом, верой в добро и в силу духа Человека.


История четырех братьев. Годы сомнений и страстей

В книгу вошли два романа ленинградского прозаика В. Бакинского. «История четырех братьев» охватывает пятилетие с 1916 по 1921 год. Главная тема — становление личности четырех мальчиков из бедной пролетарской семьи в период революции и гражданской войны в Поволжье. Важный мотив этого произведения — история любви Ильи Гуляева и Верочки, дочери учителя. Роман «Годы сомнений и страстей» посвящен кавказскому периоду жизни Л. Н. Толстого (1851—1853 гг.). На Кавказе Толстой добивается зачисления на военную службу, принимает участие в зимних походах русской армии.


Дакия Молдова

В книге рассматривается история древнего фракийского народа гетов. Приводятся доказательства, что молдавский язык является преемником языка гетодаков, а молдавский народ – потомками древнего народа гето-молдован.


Странный век Фредерика Декарта

Действие романа охватывает период с начала 1830-х годов до начала XX века. В центре – судьба вымышленного французского историка, приблизившегося больше, чем другие его современники, к идее истории как реконструкции прошлого, а не как описания событий. Главный герой, Фредерик Декарт, потомок гугенотов из Ла-Рошели и волей случая однофамилец великого французского философа, с юности мечтает быть только ученым. Сосредоточившись на этой цели, он делает успешную научную карьеру. Но затем он оказывается втянут в события политической и общественной жизни Франции.


Лонгборн

Герои этой книги живут в одном доме с героями «Гордости и предубеждения». Но не на верхних, а на нижнем этаже – «под лестницей», как говорили в старой доброй Англии. Это те, кто упоминается у Джейн Остин лишь мельком, в основном оставаясь «за кулисами». Те, кто готовит, стирает, убирает – прислуживает семейству Беннетов и работает в поместье Лонгборн.Жизнь прислуги подчинена строгому распорядку – поместье большое, дел всегда невпроворот, к вечеру все валятся с ног от усталости. Но молодость есть молодость.