Пояс астероидов системы Дарг. Борт фрегата Ушедших…
Крохотные трепещущие огоньки отражаются в зрачках Лиори.
В ее отсеке царит мягкий сумрак. На столике, подле статуэтки танцующей дроу, оплывают свечи. Капли воска, теряя прозрачность, срываются вниз, стынут причудливыми потеками воспоминаний об удивительных вселенных, где мы, не заботясь ни о чем, погружались в водовороты событий, встречая опасности с азартом, свято веря в респаун, твердо зная — ничего фатального, непоправимого с нами никогда не произойдет.
Так промелькнула жизнь, — увитая проводами, скорчившаяся в инмоде.
Мы чувствовали себя юными и сильными, вне зависимости от возраста, всерьез полагая: так будет всегда, не подозревая, что грань реальности уже стерта…
Глухой толчок нарушил мои мысли. Вибрация прокатилась по переборкам. Автоматически включились экраны внешнего обзора. Панорама Млечного Пути, расплескавшегося рекою звездного огня, начала медленно смещаться, — корабль готовится к бою, идет финальная проверка подсистем.
Теперь в зрачках Лиори отражается Бездна.
В них страх и надежда смешаны воедино. Невозможно поверить, что она погибла, — осталась лишь матрица ее личности, записанная в нанитах, подключенных к моему расширителю сознания.
Мы были абсолютно уверены, что тестируем "игру будущего", отличающуюся небывалым уровнем реализма. Дерзко, бесстрашно шли навстречу опасностям, не подозревая, что каждый шаг фатален, а сделанные открытия или приобретенные навыки являются источниками реальных знаний, — через устройства нейроимплантатов они транслировались на Землю.
Крупицы истины, — как пылающие угольки. Они не освещают путь, но обжигают рассудок.
— Андр, — Лиори движением зрачков смахнула с экранов льдистую панораму космоса. Пламя свечей на миг стало ярче, теплее, и вдруг угасло. — Пора.
…
Режим прямого нейросенсорного контакта отключен.
Системное сообщение стерло обстановку отсека, образ Лиори растаял миражом. Я стою у невысокого ограждения. Вокруг царят стылые багряные сумерки.
В глубине стартовой палубы брызнули отсветы плазменной сварки, по переборкам метнулись длинные тени. По правую руку от меня сочатся тьмой овальные прорези вакуумных доков. Их герметизируют силовые поля. Уровнем ниже расположены стыковочные соты для истребителей, — ажурные подвижные конструкции, подле которых сейчас кипит работа: техники из числа хаашей спешно готовят к вылету два "Кондора".
Со стороны шахты гравитационного лифта раздался приглушенный хлопок. Я обернулся на звук и увидел, как на площадку мягко вытолкнуло долговязую фигуру Аарона.
"Хааш. Разумный ксеноморф. Пилот 57 уровня".
Он экипирован в бронекостюм, только шлем еще не надел. Обрамляя трехпалые кисти рук, поблескивают разъемами короткие компьютерные шлейфы, — с их помощью хааши подключаются к системам своих айробов.
— Андр, уорум? — вопросительно просипел ящер, по привычке чуть склонив голову.
Слово мне незнакомо. Раньше я воспринимал трудности в общении с хаашами, как некий элемент колорита игры, но теперь твердо знаю: за аватарами "разумных ксеноморфов" стоят отнюдь не люди.
Аарон молчит в ожидании ответа. Взгляд проницательный. Вертикальные зрачки сужены. Горячее дыхание сипло рвется из приоткрытой пасти.
Семантический процессор все же справился с переводом: "уорум" означает — "стоящий у черты". Другая трактовка — "находящийся на грани".
Да уж. Точнее не выразишься. Образ мышления хаашей не предполагает лжи во спасение. Они прямолинейны и потому иногда выглядят жестокими.
Снова раздался негромкий хлопок, сопровождаемый упругим движением воздуха.
— Ой, палубой ошибся!..
— Макс, ну-ка иди сюда! — я присел на корточки и строго спросил: — Кто тебе разрешил разгуливать по кораблю?
Он застенчиво улыбнулся.
— Я Лиори ищу! Она с нами поиграть обещала. Так прикольно, когда она появляется из частичек!
Хааш коснулся моего плеча, привлекая внимание, затем передал тревожное изображение: индикатор "физической энергии" Максима мерцает оранжевым цветом.
У меня аналогичная полоска едва тлеет в красном секторе. Ральф вообще слег. Юрген и Фрида пока держатся. Лучше всех себя чувствует Арбидо, что не удивительно, ведь его подключили к "Призрачному Серверу" позже других.
Максиму всего пять лет. Он не понимает чудовищности происходящего.
— Послушай, Макс, возвращайся в отсек к ребятам, договорились? Мне нужно чтобы вы все сели в кресла и пристегнулись, хорошо?
— Ладно. А если девчонки меня слушаться не станут?
— Скажи, что я тебя старшим назначил.
— Ой, правда что ли?!
— Да. Ну-ка, давай бегом, выполнять!
Обрадованный Максим вприпрыжку припустил к шахте гравилифта.
Аарон проводил его полным тревоги и сострадания взглядом. На грубой коже хааша проступили сероватые пятна, — признак крайнего душевного смятения.
— Надо торопиться! — отрывисто произнес он. — Вы все умираете!
* * *
К уровню стыковочных сот ведет силовой эскалатор.
Мы без преувеличения "движемся сквозь время". Мимо проплывают устройства и механизмы, назначение которых пока еще не разгадано. В поле зрения то и дело попадают свидетельства былого: многочисленные оплавленные отметины, огромные вставки с неровными краями — так выглядят залатанные пробоины корпуса. Фрегат Ушедших (ставший нашим домом после падения станции "Аргус"), хранит историю космических странствий и битв, о которых можно лишь догадываться.
