«Слишком долго летишь».
Лера даже остановилась на мгновение, увидев жирные, наглые черные буквы граффити на нежно-серой с персиковым стене офисного здания. «Блиц-косметикс» арендовала здесь помещение всего месяц. Стильное строение — часть комплекса, который в городе окрестили местными башнями-близнецами, отделка с иголочки, сияющие стеклопакеты, не успевшая запылиться штукатурка, под которой скрывалось уязвимое мягкое брюшко — прослойка утеплителя…
И вот с самого утра — эта гадость в полстены.
Лера исторгла горестный вздох, вошла в услужливо раздвинувшиеся двери и поплелась к лифту. Вот тебе и планы на утро, можно даже в органайзер не заглядывать. Вызвать маляра, чтоб закрасил по-быстрому.
Лифт рванул ввысь, а ей все казалось, что надпись смотрит на нее. Таращится сквозь несколько стен, сквозь кирпичи и гипсокартон, и черные буквы хихикают, издевательски вытягивая кривые хвосты.
Генеральный был у себя. Устраиваясь на своем рабочем месте в приемной, Лера слышала, как он шебуршит какими-то пакетами в кабинете, точно огромная мышь. Да он и походил на мышь — суетливый, кругленький, остроносый, с сероватыми волосами, обрамлявшими аккуратную плешь.
Покопавшись в справочнике, Лера отыскала нужный номер и пододвинула к себе телефон.
— Алло? Добрый день, маляра можете прислать? Работы немного, косметический ремонт… Да, закрасить. Подростки надпись ночью на стене намалевали. Бежевый, персиковый, пусть возьмет пару баночек разной, я не знаю, как этот оттенок называется. Адрес…
Разговаривая, она смотрела в окно. Безоблачное утреннее небо, разбавленная сентябрьская голубизна… Солнце еще не заглянуло в приемную. И тут безмятежность оборвал оглушительный грохот.
Трубка истерично взорвалась гудками. Лера подскочила от неожиданности и обернулась… чтобы увидеть, как генеральный медленно-медленно убирает руку, которой только что прихлопнул телефон, нажав сброс.
— Куда звонишь? — неласково поинтересовался он.
— Маляра вызвать хочу. Там надпись… На нашем здании… Вы не видели? Управляющая компания этим занимается, вот я и… — залепетала Лера, попутно пытаясь сообразить, что могло ударить шефу в голову. Как назло, на ум не шло ни одно объяснение.
— Маляра, — повторил начальник. — Никаких маляров. Никаких маляров, поняла? — заорал вдруг он, наклоняясь к ней и брызжа слюной. — И чтоб больше не заикалась об этом! Пусть хоть до крыши размалюют! Поняла? Говори, ну!
— Да, Семен Палыч… — пробормотала Лера, чувствуя, как особо крупная капля слюны прочерчивает бороздку в ее тональном креме и готовится упасть на серую юбку. — Никаких маляров.
Генеральный тут же успокоился и, кивнув, скрылся в кабинете.
Лера не выходила из задумчивого ступора, пока он не удалился на встречу, тихий и невозмутимый, будто ничего не случилось.
Когда за ним закрылась дверь, Лера поморгала. Почесала лоб. Включила чайник и выключила его.
День начинался не просто странно. День начинался подозрительно.
Интересно, у генерального есть внуки? Дети уже сосем взрослые должны быть… Может, внучок эту надпись на прогулке нарисовал, вот Палыч и бесится, что на нее покушаются?
Объяснения было очень так себе, но ничего другого парализованный изумлением Лерин мозг породить не мог.
Она потрясла головой, заглянула в ежедневник, убедилась, что до самого обеда нет никаких важных дел, кроме необходимости сидеть в приемной и отвечать на звонки, и потянулась за мобильным. Катя, секретарша финдиректора, тоже должна была плевать в потолок в этот ранний час.
* * *
— Дела-а, — протянула подружка, вкусно отхлебывая что-то невидимое. — Ну, я бы не брала в голову, Лер. Мало ли какая вожжа ему под хвост попала. Жена не дала, завтрак сгорел, машину поцарапали. Забей.
Лера покачала головой. Конечно, Палыч мог сорваться из-за мелочи, но обычно это проявлялось лишь в брюзгливых резких репликах да раздраженных отповедях, если его в дурном настроении продолжали донимать. Прислушиваться к телефонным разговорам в приемной, подкрадываться к секретарше и устраивать театральные обрывы связи, сопровождаемые злобными воплями, у него привычки не было.
— Что-то не то, — наконец сказала она. — Вот что, Кать. А попробуй ты вызвать маляра. Твой-то где?
— Никитин, что ли? Умотал на ту же встречу, что и твой Палыч, — хмыкнула Катя. — Я-то вызову. Но Палыч увидит, что надписи нет, и тебя же первую заподозрит. А я не хочу, чтоб он тебя в окно выкинул.
— Не выкинет. Я ему скажу, что это ты. Тебе же он ничего не приказывал? Вот и не дрейфь. Действуй, — скомандовала Лера. — Что за детский сад! Сидим и трясемся из-за каких-то буковок. Вообще-то дворник должен был сам порядок навести.
— Ладно, — буркнула Катя и бросила трубку.
Через час во двор въехала пестрая «газель» с логотипом управляющей компании. Из нее выбрались два парня в синих робах, извлекли ведерки, кисточки, шпатели и принялись за работу. Лера задумчиво наблюдала за ними, высунувшись из окна десятого этажа. Фигурки с такой высоты казались совсем крошечными.
Потом они смели что-то на совок, высыпали в мусорный пакет, погрузились в «газель» и уехали. «Не стали поверх закрашивать, соскребли и новую штукатурку наложили», — сообразила Лера. Что ж, качественно…
