Этот труд можно назвать сочинением любителя, если помнить, что "любитель" происходит от слова "любить". Когда "любитель" спешит к предмету любви, торопится, не смотрит под ноги и то и дело теряет равновесие, перед вами - произведение любителя. Несмотря на легковесную аналогию предисловия, страницы, которые я сегодня предлагаю вниманию читателя, немного беспокоят меня. Боюсь, что я слегка перестарался, стремясь не пользоваться знаниями из области текстуальной и литературной критики. Перечисляя некоторые предписания Закона, кодекс Элогиста, я их без стеснения перемежаю с кодексом второзаконническим. Образ Моисея я воссоздаю, черпая материал из ягвистской, элогистской и иногда священнической традиции, без предварительного научного анализа возможности соединения этих традиций. Книги Исхода, Иезекииля и Апокалипсиса переговариваются, подобно давним друзьям, тогда как ни одна из этих книг в отдельности не представлена. Я серьезно опасаюсь, что читатели этих страниц будут неприятно удивлены взглядом на Библию как на произведение одного автора. Я хорошо понимаю, что произведение не мохет претендовать на серьезность в научном отношении, если оно оказывается ретроградным. Так вот, в этом смысле настоящая работа является несерьезной. Однако, разрешив себе публикацию этой книги, я исходил из глубокой убежденности в том, что огромное количество критической литературы может заслонить фундаментальную сущность Священного Писания, которая есть слово Бога, обращенное к Его народу, т.е. к вам и ко мне. Перед тем, как написать десять глав этой книги, я посвятил много лет изучению и сличению палестинских списков греческой Библии первых веков нашей эры. Труд этот в настоящее время печатается в Голландии. Я не отрекаюсь от него, однако должен заметить, что он не пролил ни малейшего света на то, как слово Бохие должно отозваться в моей судьбе. Можно создать историю вернисажей, проследить, как и когда подвергалась очистке какая-нибудь картина, обсуждать различия, создаваемые гармонией и контрастом живописных тонов. Можно написать историю изменения трещин у Джиоконды, искать, в какую эпоху возникло то, что соединяет внутренний угол правого глаза Моны Лизы с правым крылом ее носа, или та слегка извилистая линия, которая соприкасается с ним немного правее. Это очень важно, поскольку две трещины, освещенные одинаково, расположены в двух различных плоскостях и затрудняют восприятие перехода от носа к щеке. Библия - это слово Божие, и потому естественно, что много времени и усилий посвящается изучению изменений, которым подвергается ее текст. Но макрофотография, полученная при этом, не имеет прямой связи с оптикой "lectio divina" (духовного чтения). Обратимся к другому примеру: значение весьма странного предмета, который мы сегодня называем "Ника Самофракийская", не сводится к истории ее разрушений или реставрации ее правого крыла и левой части торса. Ника Самофракийская, искалеченная и наполовину отреставрированная, "существует" гораздо больше для нас (в различных случаях по разному), чем она существовала для тех, кто созерцал ее во втором веке до н.э., когда она совершенно новая стояла в святилище Кабиров. Найденная в 1950 году ладонь ее правой руки, соединенная с кусочками пальцев, находящимися в Венском музее, не проясняет значения нашей "Ники", особенность которой в том, что она отныне расколота: обезглавленный бюст, поддерживаемый крыльями, в силу отсутствия рук обретает свой истинный смысл. Если бы скульптор создал ее без рук и без головы, мы были бы шокированы крайним сюрреализмом автора. Но, разрушаясь, с течением времени она безболезненно теряла то, что мешало ей обрести свое подлинное значение - стать форштевнем греческой цивилизации на нашем Западе. Ощущение полета мы получаем, несомненно, через левое крыло, единственно подлинное, которое и должно привлекать наш взгляд, тяжеловесность же восстановленного правого крыла лишь подчеркивает полет левого. Ко времени образования Антиохийской, Римской, Александрийской Церквей наша Библия - тоже единственное в своем роде произведение - уже претерпела значительные изменения. Одни книги были потеряны, другие основательно переработаны. Однако именно в таком виде дошло до нас слово Божие. И такова воля Святого Духа, чтобы мы получили ее в таком виде; критические исследования помогают нам понять процесс ее изменения, однако цель этих исследований совсем не в том, чтобы заменить нашу Библию ее самой ранней версией. Мы должны принять, что Библия, унаследованная первохристианами - вполне сложившееся произведение, обладающее внутренним единством, и по вдохновению Святого Духа и под Его водительством она достигла такой зрелости, что составила священную библиотеку народов Нового и Вечного Завета. Адекватный самому Священному Писанию способ чтения это - "lectio divina". т.е. чтение, при котором оно расматривается как произведение одного автора, и этим автором является Бог. Итак, нельзя заниматься "библейским богословием", не приняв двух требований: 1) не выделять в Библии какую-либо Книгу или Завет, потому что Библия - это стройное целое, состоящее из связанных между собой Книг, подобно трагедии в пяти действиях; 2) сосредоточить внимание на том, что Бог говорил нам от Себя. Если нет первого требования, мы пренебрегаем прилагательным (в словосочетании "библейское богословие"), при отсутствии второго требования мы упускаем из вида существительное.
