Бог и Его образ. Очерк библейского богословия - [2]

Я не стану призывать игнорировать исследования литературной предыстории текстов. Но, во всяком случае, не стоит заблуждаться насчет подвижной и неустойчивой критики. Библейскому богослову достаточно знать, какому крылу "Ники" надо отдать предпочтение, чтобы остановить на нем взгляд; но я не думаю, что в рассуждениях на эту тему есть какая-то польза. Итак, критика меняет расположение одних текстов по отношению к другим и при случае придает всему ансамблю более ярко выраженный рельеф. Однако иногда цельное восприятие проигрывает от отдельных элементов рельефа, тогда как некоторое смешение планов подчеркивает фундаментальную нерасчленимость божественного Слова. Библейская критика приближается к достоверности благодаря точности кропотливого анализа, а библейское богословие опирается на интегрирующую способность некоего взгляда в целом, который включает в себя понятия на первый взгляд противоположные или же этапы, кажущиеся гетерогенными. Чтобы отличить богослова от критика, приведем еще одно сравнение. Фотография, помещенная в журнале, состоит из множества черно-белых точек. Пусть на рассматриваемой нами фотографии изображение плохое, нечеткое или слишком темное. Критик будет анализировать фотографию, точно измеряя поверхность черных точек в том или ином секторе. Богослов, протягивая руки к хорошо освещенной репродукции, слегка прищурит глаз, надеясь уловить вырисовывающийся образ. Когда речь об образе, обладающем единым смыслом, надо прибегать ко второму методу. Также и способ чтения Библии будет зависеть от того, обладает или нет совокупность точек его изобразительного поля глобальным смыслом. При отсутствии глобального смысла требуется анализ критика, позволяющий правильно расположить многообразие точек на пунктирной гравюре с господствующим темным колером. Если изобразительное поле Библии содержит некий общий смысл, надо отказаться от аналитического исследования, прибегнув к синтезирующему взгляду, при котором следует несколько отступить назад, чтобы диафрагма глаза увеличилась за счет ее радужной оболочки. Острый взгляд останавливается на той или иной детали лишь затем, чтобы проверить в этой решающей точке правильность интерпретации, подсказанной картиной в целом. Тексты, которые рассматривает богослов, могут истолковываться не буквально, если речь идет о том, чтобы посредством всеохватывающего взгляда выделить общий тон или подчеркнуть с помощью макрофотографии характерные детали. Однако не легко бросить общий взгляд на Библию христиан, которая содержит 1500 страниц. Для этого надо неустанно прочитывать ее от начала до конца, так, чтобы вся Библия запечатлелась в памяти большими четко очерченными кусками. При изучении отдельного текста надо все время помнить о его равновесии с целым. Особая интуиция подчас позволяет найти нужную связь между стихами, разделенными сотней страниц. Работа аналитика над словом может помочь в уточнении некоторых данных, однако она не может заменить диалог, урывками возникающий в памяти, между голосом, который я слышу сегодня, и другим, который звучит во мне вот уже несколько месяцев, который обращен ко мне из другой Книги, но остается для меня непонятным, так как смысл его в том, чтобы ответить голосу, говорящему со мной сегодня. Если к тому же стих, который я читаю сегодня и который я прочел внимательно несколько раз в надежде понять его, начинает, наконец, открываться мне, - это происходит благодаря тому, что несколько месяцев назад я был поражен звучанием другого стиха, и он помогает мне понять сегодняшний стих. Я обнаружил сегодня их диалог, о котором до сих пор не подозревал. Однако неустанного чтения всей Библии еще не достаточно. Вернемся к нашему примеру с фотографией, трудной для дешифровки. Я бы легко раскрыл смысл ее образа, если бы знал тот объект, который она изображает. В некотором смысле справедливо утверждение, что можно опознать лишь то, что поддается узнаванию. Если прообраз мне хорошо известен, даже на самой плохой репродукции я смогу обнаружить его черты, так как они запечатлены во мне. Многочисленные тени и отражения обретут смысл, если воспроизводимый объект уже живет в моей памяти. Но реальность, чуждая моему сердцу, не посещает меня в моих воспоминаниях. Для того, чтобы голос был узнан, недостаточно его просто слышать... Надо чтобы он, по крайней мере, говорил с вами, и вы знали все характерные интонации. Тот, кто не идентифицировал интонации слова Божия в своей жизни, тот не сможет раскрыть смысл Слова Божия в Писании. Я никогда не смогу настроить себя на ту волну, на которой звучит Его голос, и потому не смогу узнать Его, если эта волна не живет постоянно в тишине моей любви. Я не могу сказать, что смог реализовать очерченные принципы в данной работе. Скорее, они родились во время ее редактирования, но я придал им форму лишь после того, как была поставлена последня точка. Хотя я писал эту книгу без заранее продуманного плана, тем не менее он выявился задним числом, и я хочу о нем сказать. После введения (краткого рассказа о Библии и особенно о Ветхом Завете), в первых двух главах я ввожу проблематику Откровения и его реконструкции, столь существенную для всего Св. Писания в целом. Последующие восемь глав говорят не об указанных в них восьми последовательных этапах божественного творчества, а лишь о восьми взглядах на Библию, пропущенных через фильтры, отбирающие те или иные цвета из общего цветового изображения. Как любое цветное изображение возникает в результате сложения нескольких дополняющих друг друга монохромных изображений, полученных на отдельных негативах и воспроизводящих весь образ в одном цвете, так и библейское богословие, уравновешивающее различные точки зрения, как мне кажется, может соединить в голове читателя несколько взглядов, отображающих всю библейскую картину в определенном свете. Каждый из этих взглядов несет в себе изображение, в котором какая-то часть образа сильнее выделяется благодаря более яркой окраске, достигнутой с помощью особого фильтра. Мне показалось, что я расположил в хронологическом порядке те элементы, которые наиболее сильно выделяются с представленной здесь точки зрения. Так, в третьей главе наиболее отчетливо показано появление на сцене Моисея, тогда как четвертая глава определяется Декалогом. Содержание пятой главы сконцентрировано вокруг золотого тельца. В шестой - выделяется личность Давида, а в седьмой - Осии. Провозвестие Иеремии наполняет восьмую главу. В центре девятой светится чаша св. Грааля. В десятой - мы прислушиваемся к голосу Святого Духа. Все знают, как трудно правильно передать цвета. В нашем случае трудность возрастает из-за того, что спектр слова Божия не лежит в области белого цвета. Нелегко идентифицировать цветовые составляющие совершенной тишины, которые образуют истинный Свет. Невозможно, лишь наведя объектив, получить на пленке беспритрастное изображение Библии на какой-нибудь одной длине волны. Один цвет может подавить другой. Отсутствие какого-либо цвета можно обнаружить по господству дополнительного цвета. Итак, данное эссе нельзя, конечно, назвать в этом смысле удачным. Я публикую его прежде всего для того, чтобы указать на те цвета, которые подавляют другие, а также на цвета, недостаточно ярко выявленные. Я не хотел оставаться бессознательным дальтоником. Уточним дополнительно, что текст этой книги почти идентично публиковался в десяти статьях о Духовной жизни с ноября 1961 по апрель 1963 г. Первые восемь статей - это значительно переработанные первые десять глав Курса Религиоведения, прочитанные в 1960-1961 гг. во Фрибурском Университете. Настоящее издание снабжено небольшими комментариями и дополнительными ссылками на Библию. Фрибур (Швейцария), 10 марта 1963 г.