Вайоминг, 1870 год.
Он не был тем человеком, за которого она хотела бы выйти замуж. Длинные темные волосы закрывали лицо мужчины, лежащего ничком на тюремной койке. Его тело казалось непропорционально длинным. Когда он всхрапнул, не просыпаясь, она обрадовалась, что не видит его лица.
Обернувшись к судебному исполнителю, она задержала взгляд на огромном ключе, свисавшем с его пояса.
– Вы уверены, что его посадили только за то, что он напился? – недоверчиво спросила Джем Уитэйкер, оценивая пристальным взором карих глаз развалившегося на койке человека.
– Да. И еще он сломал два лучших покерных столика в салуне.
– Настоящий подлец, верно? – Судебный исполнитель пожал плечами.
– Они все одинаковы. Просто с жиру бесятся.
– Почему он не заплатил штраф? – продолжала расспрашивать Джем, воображая, что это скрытое волосами лицо может оказаться рябым от оспы, с выбитыми зубами или сломанным носом.
– Вчера вечером он не был настроен на беседу, что, впрочем, было обоюдным. Так вы забираете его или нет?
Джем колебалась лишь мгновение.
– Да.
Подсчитывая деньги, чтобы заплатить штраф за незнакомца, она подала знак своему компаньону, Питу Джонсону, человеку крепкого телосложения с невыразительными чертами лица. Тот исчез за дверью, и не успел еще судебный исполнитель отпереть камеру, как Пит уже вернулся с фургоном.
– Не ждите, что он сам проснется, – сказал судебный исполнитель. Джем кивнула своему спутнику, и тот взвалил на плечо бесчувственное тело ковбоя и тяжелой походкой направился к двери.
– Как его зовут? – спросила Джем, проводив глазами Пита с его ношей.
– Макинтайр. Риз Макинтайр. Судебный исполнитель захлопнул дверь камеры. Добираться до ранчо от города было долго и тяжело. Времени на дурацкие капризы не оставалось.
– Его лошадь снаружи, – добавил судебный исполнитель. Кивнув ему, Джем вышла во двор и увидела, что Пит уже нашел лошадь Макинтайра и привязал ее сзади к фургону. Забираясь на переднее сиденье, Джем изо всех сил старалась избежать настойчивого взгляда Пита.
– Ты уверена, что не делаешь ошибки, Джем? Боясь, что голос подведет ее, она молча кивнула. Вздохнув, Пит щелкнул кнутом, и они отправились домой. Джем больше не хотела думать о человеке, лежащем в фургоне, хотя никак не могла выбросить из головы мысль о том, что он весь в синяках после вчерашней попойки. Но ведь добрый Господь защищает пьяниц и дураков, разве не так? Однако, размышляя о том, что она натворила, Джем уже не была в этом так уверена.
Направляясь в отцовский кабинет, Джем почувствовала, что в доме стоит какая-то необъяснимая тишина. Сколько же может проспать этот человек? Даже не взглянув на него, Джем вбежала в дом, не дожидаясь, пока Пит вытащит его из фургона. Теперь она размышляла: а что если этот человек был не только пьяницей? Почему она все тщательно не проверила?
Услышав стук входной двери, она вздрогнула, как от выстрела. Припомнив, что у отца была привычка в тяжелые времена пропускать стаканчик виски, Джем плеснула в бокал самую чуточку и опрокинула в рот. Закашлявшись, она чуть не подавилась этим ядовитым зельем. Испарина выступила у нее на лбу, она жадно ловила ртом воздух, но тут внезапно в дверь кабинета громко постучали.
– Джем? – Пит просунул голову в приоткрытую дверь и выпучил глаза от удивления, увидев, как Джем задыхается и пытается перевести дух. – Он проснулся.
Джем быстро поставила бокал на стол.
– Хорошо.
– Как сказать. Он хочет знать, кто его сюда притащил.
– Ты сообщил ему?
– Ага. Но на него это, кажется, не произвело впечатления.
Джем невесело усмехнулась.
– По-моему, лучше будет, если ты приведешь его сюда.
Пит покачал головой.
– Я так не думаю.
Джем вопросительно приподняла брови.
– Он уже на конюшне, ищет свою лошадь. Хочет убедиться, что его конь в порядке, прежде чем вышибить дух из того, кто все это затеял.
Джем забарабанила пальцами по столу и взглянула Питу в глаза.
– Я с этим разберусь.
Пит на всякий случай пошел следом за ней, и Джем чувствовала, что он вот-вот взорвется и затеет драку. Собравшись с духом, Джем подошла к конюшне. Летний день уже сменялся сумерками. Алые лучи заходящего солнца сверкали на вершинах дальних гор. Войдя в конюшню, Джем услышала треск спички и с облегчением увидела, что ее гость зажег керосиновую лампу. Однако высокий ковбой с лампой в руке выглядел куда менее довольным. На лицо его падали тени от широкополого стетсона.
– Что ты хочешь? – процедил он сквозь зубы.
Джем склонила голову набок и несколько секунд смотрела на ковбоя.
– Тебя, – ответила она наконец.
Ковбой повернулся к ней спиной и наклонился, чтобы осмотреть своего коня.
– Тебе придется встать в очередь.
Джем закусила губу, чтобы не рассмеяться. Когда она разрабатывала свой план, он казался ей таким продуманным, логичным, хладнокровным. Однако этот мужчина, бережно ощупывавший передние ноги своей лошади, по-видимому, придерживался другого мнения.
– Ты замужем за тем парнем, что приволок меня сюда? – внезапно спросил Макинтайр.
– Нет.
– Это хорошо. Я собираюсь задать ему хорошую трепку.
Удовлетворившись состоянием своей лошади, он распрямился. Джем увидела, что он и в самом деле был таким высоким, как ей показалось с первого взгляда. Она проглотила комок в горле, всей душой желая в эту минуту отказаться от задуманного, но это было невозможно.
