Море в тот день было спокойным, как маленький пруд. Филипп плескался в заливе, наслаждаясь солнцем и безветрием, — и вдруг этот шквал. Ветер обрушился сверху тяжелым сырым одеялом, завертел воду, взбивая на гребнях пену. Потом все море превратилось в пену, ею заполнило нос, рот, легкие… Филипп уже начинал терять сознание, и тут все кончилось. Рассеялась мокрая пелена, колени и ладони ощутили сухую твердую поверхность. Странно, но тело тоже оказалось совершенно сухим.
— С приездом! — произнес хрипловатый, слегка насмешливый голос. — Который час?
Филипп с усилием поднялся на ноги, протер глаза. Перед ним на полупрозрачном пластиковом полу сидел, поджав под себя босые ноги, мужчина лет тридцати пяти с худощавым лицом и светло–голубыми, почти бесцветными, глазами. Одет он был в ночную пижаму.
— Не знаю, — машинально ответил Филипп, — я купался в море, часы оставил на берегу.
И удивился: почему его спрашивают о времени?
— Скажите, как я к вам попал? — спросил он.
— Ко мне? — Мужчина криво усмехнулся. — Я здесь такой же гость, как и вы. Выхватило из постели несколько часов назад. Вот, сижу, гадаю, зачем я им.
— Кому «им»?
— Им. Пришельцам, инопланетянам, зеленым человечкам — какая разница. Тем, кто засадил нас в эту Сферу. Или вы думаете, что нас сюда упрятали люди?
Филипп, борясь с подступающей паникой, огляделся. Они находились в круглом зале диаметром метров тридцать–сорок, со всех сторон их окружала такая же, как пол, полупрозрачная стена, наверху плавно переходившая в купольный свод. В помещении не было ни одного предмета или устройства — стерильностью Сфера напоминала инфекционный бокс в больнице. Или лабораторию для опытов?
— Но если это… пришельцы, — сказал Филипп, первое, что пришло в голову. — они должны показаться, объяснить…
— Кто знает, что они должны, а что — нет, — буркнул незнакомец. — Хоть бы покормили. Я, например, успел изрядно проголодаться.
Едва он сказал это, в центре зала в полу высветился оранжевый круг размером со средний поднос и там из ничего появился завтрак: хлеб, два яблока, полиэтиленовая бутылка с водой.
— Не бог весть что, но сойдет. Подсаживайтесь, — пригласил мужчина, передвигаясь к кругу. — Кстати, как вас зовут? Меня — Марко. Давайте перекусим, а потом пусть они приходят и объясняют…
Они перекусили и стали ждать. Но никто к ним так и не пришел и ничего не объяснил. Они сами постепенно выяснили, что Сфера, если отдавать достаточно четкие мысленные приказания, обеспечит их простой пищей, водой, уничтожит то, что не нужно. Позже они научились получать от Сферы предметы первой необходимости. В их маленьком замкнутом мирке появились деревянные табуретки и столик, керамические чашки, бумага, угольные карандаши. Игра в «выйдет–не выйдет» оказалась весьма увлекательной и помогала скоротать первые месяц–полтора.
А затем они перестали ждать визита неизвестных хозяев и решили как–то выбираться из Сферы. Подготовка побега поглотила их целиком, ей они отдавали всю свою изобретательность, целеустремленность, находчивость, поддерживая и дополняя друг друга. Начитанный Филипп одну за одной выдвигал идеи прорыва Сферы; Марко, обладавший более предметным мышлением, добывал из круга инструменты: молотки, топоры, долота, сверла… Острый металл при определенном усилии проходил через материал Сферы, однако теплое, на ощупь твердое вещество стен и пола обладало необычной текучестью — любые проколы и разрезы в нем моментально затягивались.
В конце концов Марко и Филипп отчаялись и признали свое бессилие перед Сферой. Возбуждение борьбы сменило безразличие. Марко целыми днями рисовал на бумаге картинки, в основном навеянные тоской по покинутой ферме; Филипп, вздыхая, писал стихи, а по вечерам они показывали друг другу плоды своего творчества. Сельскохозяйственные рисунки Марко, увы, не отвечали эстетическому вкусу Филиппа, а лирика Филиппа резала привыкший к более конкретным формам слух Марко; и как–то один из них- трудно сейчас сказать, кто это был, — высказал свое мнение другому и получил столь же нелицеприятный ответ. Тогда они в первый раз поссорились.
