Часть 1. Девушка в отражении
— Мне кажется, или твои волосы стали светлее?
Вопрос Катрин застал меня врасплох. Возможно, для кого-то это была простая бытовая ситуация. Но не для меня.
МОИ ВОЛОСЫ СТАЛИ СВЕТЛЕЕ?!
— И кожа бледнее, — словно издеваясь, продолжила подруга.
Я сосчитала до трёх и медленно выдохнула.
— Вчера я нашла в нашем геологическом древе альбиносов, — с видом человека, не находящим сей факт странным, сказала я.
— Альбиносы? — нахмурилась Катя, она же Катрин — когда сильно меня бесила, — Это такие жуткие типы с белой кожей и красными глазами? Как в фильме по книге Дена Брауна?
Я закатила глаза.
— Это такие типы, у которых отсутствует меланин в крови.
— И у тебя такой был в предках?! — Катрин вытаращилась на меня, как на посланницу дьявола.
Собственно, ею самой я, по ходу дела, и являлась…
Вот только никаких альбиносов в моей родословной не было. И волосы мои светлели совсем не из-за отсутствия меланина в крови.
Они просто седели.
Чем пугали меня до жути.
— Если верить моей прапрапра-и-так-далее-бабке, — процедила я и присосалась к своей соломинке.
Пить алкогольные напитки во время обеденного перерыва, естественно запрещалось. Но вы попробуйте не выпейте, когда ваши волосы седеют.
— И это теперь навсегда или это как-то лечится? — продолжила вбивать в меня гвозди Катрин.
— Калечится, — огрызнулась я, — Кать, тебе что, больше поговорить не о чем?
— Мне нравится цвет твоих волос! — искренне возмутилась подруга.
— А… — как-то сразу сдулась я, — Тогда ладно.
— Я даже думала спросить, что это за краска, — она пропустила между своих пальцев прядь моих волос и глубоко задумалась, — Твоя затянувшаяся осенняя депрессия, наконец, прошла?
О! Хо-хо! Она только вошла во вкус… Это неделю назад я думала, что совсем излечилась и теперь всё будет нормально, но сейчас я точно уверена — со мной уже никогда ничего не будет нормально. Не после того, что случилось…
Всё началось в тот день, когда я бездумно бродила по просторам магазинов женской одежды, по случаю распродажи ломящихся от наличествующего товара, и случайно наткнулась на неё…
Она шла прямо на меня, не останавливаясь и не сворачивая; её лицо было измождено — под глазами залегли тёмные круги, а взгляд самих глаз пугал до жути своей безжизненностью и апатией.
Я остановилась перед ней, надеясь пропустить вперёд, но с удивлением обнаружила, что девушка тоже остановилась.
Я смотрела на неё, не понимая, как можно было запустить себя до такого состояния? — и видела в её глазах, что она с таким же интересном разглядывает меня.
Страх липкой змеёй пополз по моей спине…
Вокруг девушки стояла рама.
И одежда на ней была моя.
Матерь божья, меня что, летучие мыши покусали?!..
Естественно, я нагло вру — всё началось намного раньше. Я перестала есть. Просто в какой-то момент поняла, что подобной потребности мой организм не испытывает. Пришлось заставлять себя, затем приучать к приёму пищи хотя бы два раза в день, а затем — ставить себе будильник-напоминалку, чтобы не забывать вовремя пополнить свой бак. Потом я поняла, что не пью жидкости. Вообще. С этой бедой я тоже справилась посредством стикеров — записочек с напоминанием, функции «задача» на моём телефоне и! — бутылки воды, всегда стоящей на моём рабочем месте.
Не сказать, чтобы вся эта ситуация меня не озадачивала… я просто была напугана до смерти!
Но пока мои ноги держали меня, а тело не подавало признаков приближающейся кончины, я решила сохранять остатки оптимизма и рассчитывала списать всё на осеннюю депрессию. Вот только лучше мне не становилось — напротив, чем больше я тянула с профессиональным лечением, тем больше прогрессировала моя странная болезнь. Апатия и тоска стали постоянными спутниками моей жизни; за две недели я успела рассориться со всеми своими подругами и даже отпугнуть от себя двух потенциальных ухажёров. Мне было плохо. Физически и духовно. В тот день, когда я вернулась домой после «узнавания» своего отражения в зеркале, я несколько часов провела в постели с кружкой горячего чая и даже не заметила, как полный стакан стал абсолютно холодным. Меня морозило. Я ощутила сильную потребность выйти туда, где так же сыро и слякотно, как на моей душе. Я выползла на улицу. Я даже не заметила, что сделала это босиком, оставив тёплые ботинки на пороге. Я шла туда, куда звала меня моя тоска, я ощущала странную сосредоточенность на цели. Я даже не удивилась, когда обнаружила себя на пожарной лестнице одного из домов. Я вполне осознавала себя, когда подлезала к окну одной из квартир, понятия не имея, как я вообще держусь на кирпичной стене. Я заглянула внутрь квартиры и увидела старика, сидящего в кресле-качалке. Он смотрел в стену немигающим взглядом и был полон той же печали, что и я. Я разделяла его грусть, я хотела ему помочь, я чувствовала, что смогу освободить его от этой муки. Я ощутила, как по моим щекам катятся слёзы; впервые за все эти дни я начинала чувствовать себя свободной от этого горя; я всхлипнула, глядя на то, как старик водит по стене невидящим взглядом и хочет уйти, освободиться от этих оков… и я закричала! Закричала так, как кричат матери, когда рожают своё дитя! Закричала так, как кричат самки, защищая своих детёнышей от хищников. Закричала так, что во всём районе затрещали стёкла. Когда воздух в лёгких закончился, я ощутила, что больше не хочу плакать. Я почувствовала внутри себя лёгкость. Я сделала своё дело.
