В отечественной историографии можно найти немало описаний различных средневековых городских восстаний. Но мало кому из российских коллег доводилось работать с первоисточниками. Такая возможность представилась В. И. Райцесу, который посвятил свою монографию восстанию 1514 г. в Ажене. Ему удалось получить полный набор фотокопий из муниципального архива, написать и защитить диссертацию в 1968 г., но лишь в 1994 г. ее текст был опубликован в виде монографии…
Формально этот сюжет выходит за хронологические рамки нашего труда, но ряд соображений побуждает нас отступить в данном случае от правила. Сами французы начинают историю своего «прекрасного XVI в.» со вступления на престол Франциска I, т. е. с 1515 г. Но дело, конечно, не в этом, а в самом Аженском восстании. В силу ряда причин оно было достаточно архаичным, демонстрируя традиционную, средневековую логику развития событий. Между тем по степени освещенности источниками его уже смело можно отнести к новому времени: история и предыстория восстания раскрывается в обильной муниципальной документации, в «Жалобах» и «Заявлениях» конфликтующих сторон и, главное, в материалах нескольких следственных комиссий. В результате вполне средневековое по типу восстание описывается с невиданной ранее полнотой: мы можем восстановить ход событий по минутам, услышать голоса большинства действующих лиц. Это если и не превращает Ажен в хрестоматийный «средневековый» пример, то все же позволяет акцентировать внимание на некоторых деталях, существенных для понимания как логики средневековых городских конфликтов, так и действия средневековой социально-политической городской системы в целом. Мы предлагаем реферат труда В. И. Райце-са с некоторыми комментариями, выделенными курсивом. Конечно, надо было попросить самого В. И. Райцеса, обладавшего удивительно легким пером, рассмотреть Аженскую коммуну в общем контексте данного издания, но увы, мы этого не успели…
Ажен в самом начале XVI в. вместе со своей округой насчитывал 11–12 тысяч жителей. Он лежал на пересечении важных торговых путей, но главным источником процветания города являлось, как и в других городах Гиени, виноградарство, разведение технических культур (в частности — вайды) и садоводство. По-французски, кстати, чернослив так и называется «аженская слива». Это был город аграрного типа, большая часть населения которого была занята либо в сельском хозяйстве, либо занималась переработкой сельскохозяйственной продукции.
Становление аженской городской республики было тесно связано с общей политической историей Южной Франции до XVI в. Распри местных феодалов, конфликты светских и церковных сеньоров и, главное, многовековое англо-французское соперничество — все это использовалось горожанами для обретения фактической независимости. Номинальным сеньором города оставался епископ, но никакой властью он давно не обладал, и город подчинялся только королю.
Аженский городской совет состоял из восьми членов-консулов — по два от каждого из городских кварталов. Население же сельской округи, на которую распространялась власть муниципалитета, никак не было в нем представлено. До начала XVI в. перевыборы консулов производились ежегодно. Незадолго до восстания исподволь утвердился двухгодичный срок консулата. Процедура выборов была предельно проста: консулы сами назначали своих преемников. Бывшие консулы становились «присяжными» — несменяемыми членами совещательного органа при действующем муниципалитете. Компетенция городского совета была исключительно широка. В том, что касалось администрации, юрисдикции, консулы были полновластными хозяевами. Они назначали должностных лиц, хранили книги кутюм и привилегий, ведали всем, что было связано с охраной города: постройка новых и ремонт старых стен и укреплений. Командование ополчением, организация городской стражи, контроль за городским арсеналом — все это также находилось в их руках. Столь же обширны были права муниципалитета в области финансов.
Консулы бесконтрольно распоряжались городской казной: они могли вводить новые муниципальные поборы с последующим (тогда еще чисто формальным) утверждением их королем. Представляя городскую общину в ее сношениях с правительством, консулы были одновременно и главными агентами королевской власти внутри города. Они производили раскладку прямых государственных налогов, назначая для этого сборщиков и проверяя их счета.
Более ограничены были судебные функции муниципалитета. Ажен был резиденцией сенешальского суда, чиновники которого не переставали оспаривать правомочность консулов разбирать различные дела. Кроме того, члены муниципалитета могли вершить свои суд только в присутствии королевских чиновников. И все же консулы оставались городскими судьями по уголовным и гражданским делам, облеченными правом высшей юрисдикции.
Итак, консулат Ажена в начале века пользовался реальной властью в том объеме, о каком муниципалитеты большинства других городов уже не могли и мечтать. Даже соседи Ажена по «зоне городской свободы» — Монтобан, Перигё, Родез и Ангулем не освободились полностью от власти сеньоров, прерогативы которых наследовал король. В крупных городах Юго-Запада Франции (Бордо, Тулуза, Монпелье) важнейшие административные функции городских советов постепенно перешли к вновь созданным королевским учреждениям — к парламентам и счетным палатам. Что же касается Ажена, то кроме короля иной власти над собой горожане не знали; король же находился очень далеко. Ажен представлял собой практически автономную городскую республику, реальная власть в которой принадлежала патрициату.
