Виталий Канашкин
Азъ-Есмь
Предисловие
Слеза президента, или Конфигурации политического тела
1.
«Я обещал вам, что мы победим…И мы – победили!..» Эти, отдающие колокольным звоном слова, Владимир Владимирович Путин прокричал, простонал, проскандировал 4 марта 2012 года, когда появился на Манежной площади и в 21.00 взял микрофон. Пространство, вместившее несколько десятков тысяч лояльных туловищ, зыбящихся лиц и вертящихся голов, разверзло молчание и ответило залповым одобрением, громом аплодисментов, радостным всплеском, перешедшим в рев. Путин, поднятой в воздух ладонью угомонил рявк и гул. И, взяв регистром выше, прерывающимся дисконтом пролонгировал свои предвыборно-программные фразы, сейчас, при повторе, не казавшиеся тяжковесными, ибо, произнесенные победительно, они становились решением, действием, лозунгом масс. Его стилистика была не гладкой, интонация – не ораторской, а логика – перевернутой, но они и не были нужны, потому что президентский титул, обретаемый им на ближайшие шесть лет, удесятерял происходящее и без их наличия.
Говорил Владимир Владимирович не много, но время сжалось в мгновение, чтобы затем превратиться в эпоху. Наши СМИ дали стенограмму, однако высший смысл речи ушел, ибо он остался в паузах, в жестах, в той невозможно радостной спазме, что вызвала у Путина слезу. «Это от ветра», - пояснил он позже масс-медиа, словно оправдываясь. Но это было от биения общего сердца – новоявленного Владимира Красное Солнышко и источающего надежду необозримого роя. Впрочем, явная слеза у Путина пробилась лишь одна. Вторую и третью он проглотил, и почти реактивно взлетел на самую вершину ритмической волны. Подобно Церетели, он изваял нечто целое из предоставленного ему непосредственного хаоса. И – как бы приподнял его до самой зубчатой окантовки Кремлевской стены. А потом легким движением вскрыл персональные черепа и в мозговое вещество благонамеренных граждан вставил волшебные чипы: чтобы между будущими «силлогизмами» будущего верха и ракурсами «личной мысли» особого разночтения не возникало.
Выражая благодарность всем, «кто верил», «кто помогал», «кто надеялся», Путин повторно сладко задохнулся, и эта его благословенная судорога, как бы приносящая подспудную вибрацию души к стопам динамичного скопища, сняла катаракту с пресловутого безвременья, а неугомонный дуумвират, будто крапленую карту, швырнула оземь. Дмитрий Медведев, в котором Владимир Путин четыре года назад разглядел риторичного либертина и в качестве подсадного беби-живца ссудил публике, буквально прилюдно истаял, превратился в газообразный выхлоп. И его дублирующий хронознак: «Мы победили и эту победу не отдадим никому», - явил чистую экзальтацию, своего рода посмертную икоту, ничего не значащую и ничего не добавляющую к пульсации Момента.
Примерно в 21.20 этого же воскресно-выборного дня ТВ-глаз зафиксировал удаление тандема с Манежной площади. Путин и Медведев двинулись по живому коридору, поддерживая, взбадривая и осеняя электорат. Они силились выглядеть дирижерами и командорами организованного ими теплокровно-синтетического сборища. И это им удавалось, ибо они воспринимали собравшихся как аффектированно-толерантный карнавал, включенный ими в квази-проект по сбережению России и предназначенный для лелеемого ими пьедестала.
2.
«Не могу по настоящему понять, какая разница между «Единой Россией» и «Народным фронтом», - проговорил как-то Александр Николаевич Ткачев, когда Путин припожаловал на Кубань с полуофициальным визитом. – «Разница большая… - ответил премьер. – Сейчас я ее назову: «Единая Россия» сама по себе, а «Народный фронт» - сам по себе…» - «А… теперь я понимаю… - облегченно вздохнул губернатор Кубани и, по свидетельству газеты «Кубань Сегодня» (1 окт, 2011), оживленно закивал головой.
Благопристойный, образцовый, наделенный «понимающей» постказачьей грацией, кубанский лидер на текущий день являет поистине креативную фигуру, которую либеральный бомонд пестует, хранит и передает из рук в руки. Так, Касьянов почтительно переадресовал ее Грефу, Греф – Козаку, Козак – Медведеву, а Медведев – Путину, поскольку переназначил Ткачева на четвертый – чрезвычайный срок, - не дожидаясь губернаторских выборов.
Такие ролевые персоны – карта в заветной игре, ибо выражают то, что Верховное Лицо «держит» Оранжевая волна, измывающаяся над общественным разумом, поугасла, но международный Кагал не снял с Путина черную метку. И после выборов, как засвидетельствовала газета «Завтра» (№11, 2012), вывесил в интернете клип группы «Скотина» (в английской версии – «Beast»), где в толчее полулюдей-полуживотных Путин представлен с ушами осла и лбом, точнее лобиком козла и рефреном: «Кто скотиною родился, тот скотиной и помрет…»
Это не зло, а – пошло, вернее, элитарно-блудливо, ибо тяга Путина к простому люду являет органику того, что начнется завтра. И – станет Всем. К счастью, Александр Николаевич Ткачев пока не превратился в самострел, из которого мы хотели бы расстрелять наше природное достоинство. А что касается Путина, то его простонародная Песнь была бы еще оптимистичней, если бы он от нее сам не приходил в шараханье, а в его деяниях не проступала дрожь, вызывающая отторжение…
