…Явный автодозвон. По себе знаю: не хватит живого человека на такую настойчивость… разве от отчаяния? Железная клешня рассудка привычно вдавила чувство вины обратно в подкорку, туда, где сиротливо бродят остатки совести и прочих супер-эго. Дудки. Единственное, что может поднять меня утром с постели — чувство гражданского долга.
Проваливаясь обратно в сон, я струился, подобно карельской речке меж зеленых берегов, а телефонные трели резонировали перекатами, которые успешно преодолевало мое текучее тело…
… грохот в дверь. Я подскочил. На полу раскаленной полосой лежало полуденное солнце.
Мило мы пообщались вчера с коридорной: она хотела выпихнуть меня из номера каким-то членом какого-то конгресса какой-то непроизносимой благотворительной ассоциации. (Не любит меня коридорная за то, что я — не как люди.) Если она там опять с каким-нибудь членом, то это будет означать, что гостиничные власти решили взять меня измором.
За дверью оказался Сашка:
— Дядя Витя просит Вас притащить живым или мертвым.
Елки-палки! Я почувствовал себя такой последней сволочью, что мне стало стыдно за весь род человеческий.
…Был я когда-то ученый, был я когда-то испытатель, был свободен как птица… а теперь я — сиделка при собственном друге, внештатный сотрудник заштатной фирмы, которая каким-то боком заинтересована в проекте, получившем неожиданное развитие… и мало того — сиделка, но ясно же, что для Витьки я — прищепка на яйцах: разве мужику его склада понравится каждый день видеть в семье бывшего любовника жены?
Дело это давнее, и дело это с уголовным оттенком. От ответственности меня спасло только трогательно-виноватое отношение мужа моей бывшей любовницы.
В институте я был на особом счету благодаря невосприимчивости к токсинам. (Когда вышел закон, разрешающий испытания на добровольцах, у меня подскочила зарплата и даже появилась собственная тема.) Вот и в то злополучное утро я был чист и прозрачен, как стекло, а бедный Витька мучился с похмелья и по ошибке проглотил Х-12 вместо аспирина.
Это исковеркало всю нашу жизнь. Институтское руководство почистило перышки: прикрыло мою тему. У Витьки на пороге вырос представитель некой фирмы с непонятной специализацией и предложил такой гонорар, что даже у осторожной Маши возражений не нашлось… заодно и я получил работу — наблюдать за Витькой.
Х-12 (комплексный) по прогнозу должен активировать участки мозга, ответственные за рудиментарные функции: инфракрасное зрение, кожное дыхание… ну, о побочных эффектах, я, разумеется, не докладывал. Лингвист Витька по совместительству бредил дельфинами, а кожное дыхание позволило бы находиться под водой без акваланга. Новое руководство вежливо выслушало по телефону его выкладки и дало добро на экспедицию, хотя, мне кажется, меньше всего фирму интересовали дельфины.
Видимо из-за алкогольного отравления Х-12 сначала не действовал никак, лишь на третий месяц проявилась способность к ночному видению. Увлекшийся и упертый, Витька начал активно развивать сей феномен, и доразвивался до того, что днем у него плавали красные круги перед глазами… только тогда удалось отговорить его от самодеятельности; тем более Маха решительно заявила, что если это животное будет и дальше ночами шариться по улице, то она (Маха) подаст на развод.
Мы торчали в Крыму уже больше года, а вожделенное кожное дыхание не открывалось. Таинственные хозяева не требовали никакой отчетности. Мне это не нравилось: ясно же, где бывает бесплатный сыр…
Летом на нас обрушилась многочисленная Витькина родня, и я перебрался в гостиницу, утомившись разноголосьем простых человеческих бед и радостей.
По прогнозу, Х-12 должен обладать ограниченным сроком действия. Был также риск, что он вызовет цепную реакцию. С Витькой получилось ни то, ни се — Х-феномен в его организме то просыпался, то переходил в латентную фазу…
…Мандраж первых месяцев прошел. Я смирился с подневольной жизнью, с вялым течением эксперимента — и потихоньку начал мудрить с Х-13, нелегально произведенным в моей бывшей лаборатории кое-кем сочувствующим; из номера вылезал только поесть…
…Он сидел на полу, голый и красный, а на коленях покоилась тяжеленная гиря. Свершилось: открылось-таки кожное дыхание, но — о ужас! восходящие потоки воздуха в порах тянули его вверх… с побочным эффектом я не ошибся, хотя механизмы представлял себе несколько иначе.
Дело было так: пока я мудрил себе в гостинице с Х-13, мой упертый друг решил, что спасение утопающих — дело рук самих утопающих. Короче, если перекрыть приток воздуха через легкие, то организм сам включит свои «аварийные возможности»… Витька затыкал ноздри, задыхаясь, катался по полу, дело чуть не кончилось реанимацией… Наконец, Маше удалось выудить из мужа страшную клятву, что экспериментов больше не будет. Некоторое время было спокойно, потом Маха расслабилась, уехала в Симферополь — и Витька решил: сейчас или никогда.
Пока я жил в гостинице, мой друг стал Рахметовым: идея спать на гвоздях, правда, не покатила ввиду резкого неприятия со стороны Махи, но привычка создавать себе трудности, чтобы заставить организм их преодолевать, оформилась в своего рода технологию. Витька перессорился со всеми хулиганами, дабы реакция не дремала; до серьезных побоев дело ни разу не дошло, но бегать он действительно стал очень быстро. Плавать научился, отплывши метров на сто от берега на надувном матрасе, где и проткнул этот матрас. Сверкая глазами как бешеный кот, ночью шастал по крышам, периодически скатываясь и зависая на хлипком карнизе… во что хотел в итоге превратиться этот Тарзан? По всей видимости, просто вдолбил себе, что он — уникальный шанс для человечества, а жизнь коротка…
