Танцующие язычки пламени завораживают. Они колышутся из стороны в сторону, подрагивают, переплетаются друг с другом, легко взмывают вверх и так же легко опадают, порою исчезая вовсе. Но на их месте в тот же миг появляются новые, чтобы колыхаться, подрагивать, переплетаться и взмывать, продолжая прекрасный танец огня. Полусонно любуюсь им, но жар от костра всё же смаривает, глаза сладко слипаются и голова безвольно клонится вниз. А уже спустя секунду я вижу недавний бой…
Солнечный день, дорога, проход в ущелье, атакующие джайны. Их двое, едва различимые в мареве, они стремительно приближаются, а наш маленький отряд рассыпается бусинами, занимая боевые позиции.
Я же остаюсь на месте. Моя задача дезориентировать противника, лишить его возможности нас видеть. Вскидываю руку и спешу поднять «облако пыли», но заклинание не срабатывает! Я затравлено оборачиваюсь, ища глазами соратников. Эля уже целится из лука в одного из нападающих, Рык несётся вперёд с огромным саррыком наперевес, а Дорбина творит «ледяную волну». Её амулет конденсирует из воздуха воду, которая взлохмоченным облачком тумана собирается вокруг него и быстро структурируется в небольшую сферу. Тут же вокруг этой сферы появляется яркое оранжевое излучение и шестью потоками пронзает её крест-накрест. Триллионы атомов водорода и кислорода вязнут в этих слепящих потоках, и их тепловое движение замедляется, а по моей спине пробегают мурашки… С ума съехать! Я всё это вижу! Но как?
На лице гномы сосредоточенность, она выставляет вперёд руку, придаёт вектор направленности и сфера, ставшая белым сверкающим шаром инея, устремляется к одному из джайнов. Сфера переливается на солнце семью цветами радуги и десятками их оттенков, расширяется в стороны, приобретая форму клинка глефы, и краем задев Рыка, уносится в сторону врага. Слышен истошный вскрик орка, следом ругательства на орочьем, он хватается за раненое плечо, а я пытаюсь подняться, но не чувствую ног. Руки машинально спешат помочь, упираются в землю, отталкиваются от неё, но тщетно. Ноги словно парализованы.
Я нервно проглатываю слюну и отчаянно молю взглядом о помощи. Бросаю его сначала на орка, потом перевожу на эльфийку. Но их тела начинают подрагивать, колыхаться, подобно язычкам пламени, а потом и вовсе сливаются с маревом, растворяясь в нём без остатка. Да что такое, мать вашу дери?! Надеюсь, хотя бы гнома не исчезла?
Перевожу на неё полный ужаса взгляд, но она и сама уже смотрит на меня с какой-то коварной улыбочкой.
— Дэн Ис, — нежно говорит гнома и призывно машет рукой. — Дэн Ис.
— В смысле? — глупо спрашиваю я и начинаю заваливаться набок.
— Дэн Ис! — уже кричит гнома, а я хватаюсь руками за воздух, пытаясь остановить падение…
— Да Дэн Ис же! — слышу крик прямо в ухе и резко распахиваю веки. Передо мною испуганное, полноватое лицо Дорбины. В её небольших глазах искренняя забота. — Ты чуть с бревна не свалился. Ещё б немного и всё.
— А? Фу, чёрт! Кошмар какой-то. Спасибо что разбудила, — благодарю её. На моём лице улыбка, а по спине холодок мурашками. Надо же, какая гадость приснилась. Чтобы отогнать липучий сон, я начинаю подбрасывать в костерок сухие ветки, загодя наломанные примерно под один размер и сложенные в кучку.
Вокруг уже сгустились сумерки. Тёмная ночь, тихая. Дальше чем на пять-шесть шагов от костра не видно ни зги, кроме потрескивания сгорающих веточек ни единого звука. Жаль, что у нас нет защитных заклинаний вроде стены какой-нибудь или паутины. Сотворил и спи спокойно. Ладно, будем решать вопрос доступными средствами. А у нас всего одно такое средство — личный состав отряда. Но, как говорится — чем богаты, тем и рады. Костерок жадно принимается за свежеподброшенную «пищу», а я поворачиваюсь к орку, который сидит по правую руку. Сбитый детина, с массивным подбородком и причёской а-ля — пора в армию. Чуть наклонившись вперёд, он задумчиво пялится на пламя, походя на неандертальца, взгрустнувшего над своей тяжёлой доисторической жизнью.
— Рык, — говорю я, как можно безразличнее. — Прошлую ночь ты стоял на страже с вечера до полуночи, так?
— А? — вздрагивает орк и поворачивает ко мне ничего не соображающую «мордашку». Хм, видимо, как и я, отчаянно балансирует между сном и явью.
— Я говорю, ты прошлую ночь стоял на страже с вечера и до полночи, так?
— Так, — кивает он.
— Значит, теперь ты должен стоять от полуночи и до утра. По уговору мы решили каждую ночь меняться, так?
— Так, — снова кивает орк и поднимает лапищу, чтобы почесать затылок. — А твой после полуночи стоять будет?
— Рык, ты же знаешь, после полуночи я решил выйти в интернет и выложить первые записи о нашей миссии, так?
— Не верю я в твою эту этернет, — орк вдруг резко «просыпается», и на его лице появляется озлобленность. — Твой выдумаль её.
Я вижу, как Эльминель, лесная и «очень-очень» красивая эльфийка, бросает в мою сторону полный высокомерной брезгливости взгляд. Обидно. Я так на неё не смотрю, и не смотрел с самой первой встречи. Когда она в моём поле зрения у меня совсем другие ощущения. Грубое желание вперемежку со Вселенским умилением. Горючая смесь. А как иначе — лицо ангела, тело богини, а… впрочем, этого я думаю достаточно.
