Всех отсутствующих построить в одну шеренгу.
Из армеизмов
А знаете ли вы, друзья, что когда я служил в советской армии, я участвовал в соревнованиях по боксу в легкой весовой категории?
В очень легкой.
В воздушной, блядь, весовой категории.
Чтоб вы поняли – это сейчас я разожрался до семидесяти килограмм, а когда шел в армию, весил сорок два. Ага. Сорок два килограмма. Мне военком так и сказал:
– У тебя, дружище, два кило лишнего весу. Годен.
Как с этими сорока двумя килограммами я попал в морскую пехоту – это отдельная история. Но попал.
Короче, на каком-то месяце моей службы вызывает меня командир и говорит:
– Темкин, у нас в части проводятся соревнования по боксу. Приказ комдива – от каждого подразделения выделить одного человека. Мы, Темкин, выделяем вас.
Я грю:
– Вы, Василий Петрович, воля ваша, никак с дуба рухнули? Ну вы посмотрите на меня – какой я, к ебеням, боксер? Вы что? Мне же одного удара буит достатошно, чтобы меня унесло, и никакие канатики не помогут эти… ну, на ринге которые. Не-не-не-не-не! Не согласный я, и не упрашивайте.
– А вашего согласия, Темкин, никто и не спрашивает. Я вас в приказном порядке отправляю на соревнования. В субботу вы должны быть в спортзале. Идите в спортроту, выпишите себе это… Ну, слово забыл. Оборудование? Нет. Обмундирование, типа. О! Инвентарь.
Я плетусь в спортроту, а надо сказать, что с пацанами-спортсменами я дружил – хорошие пацаны.
Вот прихожу я к ним.
– О! Ромка! Здоровка. Чего убитый такой? Обидел кто? Отпиздить кого?
– Да не, пацаны. Я к вам за перчатками пришел. Боксерскими.
– Да ты что?! Спортом решил заняться? Ай, молодец! Правильно. В здоровом теле здоровый дух, как говаривал Ювенал. (Про Ювенала они не знали, это я сам сейчас написал, чтобы повыебываться.)
Ну, я объясняю им ситуасьон, они как давай ржать.
– Парни, может можно мне в перчатки еще пяток килограмм железа добавить?
– Нельзя, Ромик, тебя тогда при замахе просто-напросто назад снесет – на рефери.
– А что же делать, пацаны? Мне мое лицо очень нужное. Я им кушаю и на трубе им играю.
– Да ладно, что ты парисся? Ты же в легкой весовой категории.
– Ну да, но мне противника нужно в категории до пятнадцати килограмм, чтобы я его хотя бы смог поднять и откинуть.
– Короче, Ромка, все очень просто. Если твой противник не придет на соревнования, то ему автоматом засчитывают поражение, а тебе, соответственно, победу. Устраивает такой расклад? Кто твой соперник, знаешь? Мы с ним проведем разъяснительную беседу.
– Не, ребят, спасибо, конечно, но не надо. А то потом он меня еще без ринга обнаружит и без перчаток. Не, ну его на хуй. А вот если, скажем, я не приду, то по всему выходит, что мне поражение засчитают?
– Выходит так.
– Но все равно как бы получается, что я участвовал, а просто не выиграл, так?
– Так.
– О! Вот этот расклад меня охуительно устраивает.
* * *
Короче, настал шаббат, пришли мы с пацанами-спортсменами в спортзал, сидим на трибунке, сечем, что будет происходить.
– На ринг вызываются Сергей Ким…
Кореец у нас был такой, нихуя не маленький. Тайсон сосет не нагибаясь.
– …и Роман…
А я уже охуел. Какой, думаю, на хуй… Там тушка под двести кило. Это же вафли. Хотел уж было встать, кричать, что это ошибка. Но тут этот ведущий продолжил:
– …Залупенько.
Ну, слава яйцам, вроде пронесло.
Сидим с пацанами, прикалываемся. Один там месит другого на ринге, в общем, все хорошо.
Долго ли, коротко ли, настает мой черед.
– На ринг вызываются Роман Темкин…
Я, бля, притих, за пацанами зашкерился. Вдруг, думаю, кто-нить на меня пальчиком тыкнет и этот конферансье меня за шкирку на ринг потащит? В общем, стремно мне.
– …и Владимир Полипчук.
Вовка!!! Вован-братан! Вован-моркован, дружочек мой, дружбан-корефан. Такой же дохлый, как и я, даже хуже. Классный пацан, с Полтавы. Оттель они грозили шведу. Я начинаю его глазами искать: вон он, на соседней трибунке пришкерился за своими и меня высматривает. Тут мы взглядом-то и встретились. Я ему знаками показываю: «Пошли, мол, Вован, поприкалываемся». Он только головой мотает в ступоре: «Нет, мол, нуивонахуй».
Короче, нам обоим тогда поражение засчитали. Мы с ним долго еще потом эту фишку вспоминали и прикалывались.
Однако поражение поражением, а участие-то засчитано.
В роте семь разгильдяев, а ты волосы на пробор носишь.
Из армеизмов
Армия, как известно, родина долбоебизма. «Это же просто песня», – говаривал старшина Черепахин и был прав!
Самое, пожалуй, радостное воспоминание об армейском раздолбайстве у меня осталось от лета 1992 года.
Именно тогда мне посчастливилось дежурить в штабе полка и
ждать звонка
по неподключенному телефону
от самого себя.
* * *
Вообще, лето в армии называют «римскими каникулами» – все командование в отпуске, никто ничего не делает, всем на все глубоко насрать. Именно этим и воспользовался матрос оркестра Бушуйкин, подавшись в бега.
Вообще, самовольная отлучка из расположения части – это всегда ЧП: особенно когда речь идет не о простой самоволке, а о дезертирстве. А так как ЧП произошло в оркестре, то, соответственно, оркестр и должен сам жрать свое дерьмо. В общем, из числа двух матросов и одного сверхсрочника был назначен патруль по поиску беглеца, и еще один сверхсрочник должен был сидеть в специально отведенном кабинете штаба полка и ждать сообщений от патруля – мол, «поймали» или же – «нет».
