Аркадия

Аркадия

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность. Книга завершается финалом, связывающим воедино темы и сюжетные линии, исследуемые на протяжении всей истории. В целом, книга представляет собой увлекательное и наводящее на размышления чтение, которое исследует человеческий опыт уникальным и осмысленным образом.

Жанр: Драматическая литература
Серия: Иллюминатор №73
Всего страниц: 33
ISBN: 978-5-94145-384-9
Год издания: 2008
Формат: Полный

Аркадия читать онлайн бесплатно

Шрифт
Интервал

Пьеса в двух действиях

Действующие лица

(в порядке появления на сцене)


ТОМАСИНА КАВЕРЛИ — тринадцать, позже шестнадцать лет.

СЕПТИМУС ХОДЖ — ее домашний учитель, двадцать два года, позже двадцать пять лет.

ДЖЕЛАБИ — дворецкий, среднего возраста.

ЭЗРА ЧЕЙТЕР — поэт, тридцать один год.

РИЧАРД НОУКС — специалист по ландшафтной архитектуре, среднего возраста.

ЛЕДИ КРУМ — около тридцати пяти лет.

КАПИТАН БРАЙС — офицер Королевского флота, около тридцати пяти лет.

ХАННА ДЖАРВИС — писательница, под сорок.

ХЛОЯ КАВЕРЛИ — восемнадцать лет.

БЕРНАРД СОЛОУЭЙ — профессор, под сорок.

ВАЛЕНТАЙН КАВЕРЛИ — между двадцатью пятью и тридцатью.

ГАС КАВЕРЛИ — пятнадцать лет.

ОГАСТЕС КАВЕРЛИ — пятнадцать лет.


ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

Сцена первая


Апрель 1809 года. Огромный загородный дом в графстве Дербишир. В современных путеводителях наверняка отметили бы его историческую и художественную ценность.

Комната, выходящая в парк. На заднем плане высокие, красивые окна-двери без занавесок. Показывать пейзаж за окнами нет необходимости. Мы постепенно узнаём, что дом стоит в парке, типичном для Англии тех времен. Можно дать намек: свет, небо, ощущение пространства.

Середину комнаты занимает огромный стол, вокруг — стулья с прямыми жесткими спинками. Комната тем не менее выглядит пустоватой. Картину дополняет одна лишь конторка — не то для черчения, не то для чтения. Ныне вся эта мебель представляла бы явный интерес для коллекционеров, но здесь, на голом дощатом полу, она выглядит не музейной экспозицией, а обыкновенной обстановкой учебной комнаты начала прошлого века. Если и чувствуется некое изящество, то скорее архитектурное, а впечатляет только необъятность помещения. В боковых стенах по двери. Они закрыты. Открыта лишь одна стеклянная дверь, ведущая в парк, где царит светлое, но не солнечное утро.

На сцене двое. Каждый занят своим делом — среди книг, бумаг, гусиных перьев и чернильниц. Ученица — Томасина Каверли, тринадцати лет. Учитель Септимус Ходж, двадцати двух лет. Перед ними — по книге. У нее — тонкий учебник элементарной математики. У него — толстый, новехонький, большого формата том с застежками: кичливое подарочное издание. Разнообразные бумаги Септимуса хранятся в твердой папке, которая завязывается ленточками, дабы ничего не потерялось.

У Септимуса есть черепашка, настолько сонно-медлительная, что служит пресс-папье.

На столе, кроме того, лежат стопки книг и старинный теодолит.


Томасина. Септимус, что такое карнальное объятие?

Септимус. Карнальное объятие есть обхватывание руками мясной туши.

Томасина. И все?

Септимус. Нет… конкретнее — бараньей лопатки, оленьей ноги, дичи… caro, carnis… женской плоти…

Томасина. Это грех?

Септимус. Необязательно, миледи. Но в случае, когда карнальное объятие греховно, — это плотский грех, QED.[1] Мы, если помните, встречали слово caro в "Галльской войне". "Бритты жили на молоке и мясе" — "lacte et carne vivunt". Жаль, вы не поняли корня и семя пало на каменистую почву.

Томасина. Как семя Онана, да, Септимус?

Септимус. Верно. Он обучал латыни жену своего брата, но в итоге она ничуть не поумнела. Миледи, мне казалось, вы ищете доказательство последней теоремы Ферма?[2]

Томасина. Это чересчур сложно. Лучше покажи, как ее доказывать.

Септимус. Потому я вас и попросил, что доказательства никто не знает. Теорема занимает умы последние полтора столетия, и я рассчитывал занять ею ваш ум хотя бы ненадолго — пока я прочитаю сочинение господина Чейтера. Он возносит хвалу любви. Но стихи столь нелепы и несообразны, что я предпочел бы не отвлекаться.

Томасина. Наш господин Чейтер? Он написал стихи?

Септимус. Да. И даже полагает себя пиитом. Но, боюсь, в вашей алгебре куда больше карнального, чем в сочинении "Ложе Эроса".

Томасина. Карнальное было не в алгебре. Я слышала, как Джелаби рассказывал кухарке, что госпожу Чейтер застали в бельведере в карнальном объятии.

Септимус(помолчав). Неужели? А с кем? Джелаби не обмолвился — с кем?


Томасина озадаченно хмурится: она не поняла вопроса.


Томасина. Что значит "с кем"?

Септимус. Ах, ну да… Не с кем, а с чем!.. Тьфу, чушь какая-то. Кто же, интересно, принес на хвосте эту новость?

Томасина. Господин Ноукс.

Септимус. Ноукс?!

Томасина. Да, папин архитектор. Он как раз обмеривал сад. Глянул в подзорную трубу на бельведер и видит: госпожа Чейтер в карнальном объятии.

Септимус. И господин Ноукс донес дворецкому?

Томасина. Нет. Господин Ноукс донес господину Чейтеру. А Джелаби узнал от кучера, потому что господин Ноукс разговаривал с господином Чейтером возле конюшни.

Септимус. …где господин Чейтер, несомненно, помогал выгребать навоз.

Томасина. Септимус! Ты о чем?!

Септимус. Таким образом, пока об этом знают творец парковых красот господин Ноукс, а также кучер, дворецкий, кухарка и, разумеется, сам пиит, муж госпожи Чейтер.

Томасина. Еще Артур, он тогда чистил серебро. И мальчишка-сапожник. А теперь и ты.

Септимус. Понятно. Так что он еще говорил?

Томасина. Кто? Ноукс?

Септимус. Не Ноукс. Джелаби. Вы же слышали рассказ Джелаби.

Томасина. А кухарка на него сразу зашикала и не дала ничего рассказать. Она-то помнила, что я рядом, — сама разрешила мне перед уроком доесть вчерашний пирог с крольчатиной. А Джелаби меня просто не заметил. Знаешь, Септимус, по-моему, ты что-то недоговариваешь. Все-таки бельведер — это бельведер, а не кладовка с мясными тушами.


Еще от автора Том Стоппард
Розенкранц и Гильденстерн мертвы

Известная трагикомедия Тома Стоппарда – парафраз шекспировского «Гамлета», вернее, «Гамлет», вывернутый наизнанку. Мы видим хрестоматийный сюжет глазами двух второстепенных персонажей – приятелей Гамлета по университету Розенкранца и Гильденстерна. Их позвали, чтобы они по-дружески выведали у Гамлета причину его меланхолии. Они выполняют это поручение, потом соглашаются следить за Гамлетом и незаметно для себя становятся шпионами, потом – тюремщиками Гамлета, а потом погибают в результате сложной интриги, в которой они – лишь случайные жертвы.


Изобретение любви

Творчество англичанина Тома Стоппарда – создателя знаменитых пьес «Розенкранц и Гильденстерн мертвы», «Настоящий инспектор Хаунд», «Травести», «Аркадия», а также сценариев фильмов «Ватель», «Влюбленный Шекспир», «Бразилия», «Империя Солнца» и многих-многих других – едва ли нуждается в дополнительном представлении. Искусный мастер парадоксов, великолепный интерпретатор классики, интеллектуальный виртуоз, способный и склонный пародировать и травестировать реальность, Стоппард приобрел мировую известность и признан одним из значительных и интереснейших авторов современности.В настоящем издании вниманию читателей впервые предлагаются на русском языке пьесы «Индийская тушь» и «Изобретение любви», написанные с присущим стилю Стоппарда блеском, изящностью и высокой интеллектуальной заряженностью.


Настоящий инспектор Хаунд

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Берег Утопии

Том Стоппард, несомненно, наиболее известный и популярный из современных европейских драматургов. Обладатель множества престижных литературных и драматургических премий, Стоппард в 2000 г. получил от королевы Елизаветы II британский орден «За заслуги» и стал сэром Томом. Одна только дебютная его пьеса «Розенкранц и Гильденстерн мертвы» идет на тысячах театральных сцен по всему миру.Виртуозные драмы и комедии Стоппарда полны философских размышлений, увлекательных сюжетных переплетений, остроумных трюков.


После Магритта

...Но Телма не слушает. Она прекращает поиски, встает, подходит к своим туфлям — и на что-то наступает. Это пуля от пистолета 22-го калибра. Телма с удовлетворением поднимает ее и кидает в жестяное ведерко для мусора. Раздается звяканье...


Альбертов мост

Произведения Стоппарда, холодноватые, интеллектуальные, безупречно логичные, чаще всего строятся на одной абсурдной посылке. В пьесе «Альбертов мост» в основу сюжета положена нелепая ошибка, допущенная при расчете наиболее эффективного метода окраски моста. Небрежность дотошного инженера откровенно неправдоподобна, но это – чистая условность, повод к игре ума и слов, в которой Стоппард виртуоз.


Рекомендуем почитать
Не умереть от истины

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Физиогномика и выражение чувств

Эта книга посвящена исследованию человеческого лица и человеческой мимики. К талантливым авторам-популяризаторам, от которых можно многому научиться, относится итальянский писатель XIX века, профессор флорентийского Музея естественных наук, Паоло Мантегацца. Его перу принадлежит ряд популярных и вместе с тем вполне удовлетворяющих научным требованиям сочинений по психологии, на темы весьма интересные, а именно о природе удовольствия, о природе страдания и т. п., – сочинения, которые содержат в себе всегда и краткую историю изучаемого вопроса, и изложение автором множества своих и чужих интересных наблюдений в данной области.Сочинение это представляет не только общий интерес для всей образованной публики.


Спорить с судьбой бесполезно

Келли Торнтон — шеф-повар знаменитой кондитерской компании, а Габриэль Гриффин, по кличке Ангел, владелец захудалого ранчо и обладатель лицензии частного сыщика. И надо же такому случиться, что охранять Келли от посягательств конкурентов компании се босс нанял именно Габриэля! Телохранителя и объект его охраны неудержимо влечет друг к другу. Но у Габриэля за спиной трагическое уличное детство. Он привык ни на кого не надеяться, ни в ком не нуждаться. Он не верит, что для него возможно счастье с любимой женщиной.


Ты так прекрасна!

Отчаянная «охотница за наградами» Виктория Мэйсон отправилась на поиски опасного убийцы… а вместо этого нашла свою любовь, мужественного шерифа Кристофера Свифта, человека, сумевшего пробудить в ней доселе дремавшие чувства и воплотить в явь ее самые затаенные желания. Однако преступник возвращается, таится в тени, готовясь нанести Виктории смертельный удар. И тогда Кристофер решает рискнуть жизнью, дабы спаси возлюбленную…


Если однажды зимней ночью путник

Книга эта в строгом смысле слова вовсе не роман, а феерическая литературная игра, в которую вы неизбежно оказываетесь вовлечены с самой первой страницы, ведь именно вам автор отвел одну из главных ролей в повествовании: роль Читателя.Время Новостей, №148Культовый роман «Если однажды зимней ночью путник» по праву считается вершиной позднего творчества Итало Кальвино. Десять вставных романов, составляющих оригинальную мозаику классического гипертекста, связаны между собой сквозными персонажами Читателя и Читательницы – главных героев всей книги, окончательный вывод из которого двояк: непрерывность жизни и неизбежность смерти.


Избранные дни

Майкл Каннингем, один из талантливейших прозаиков современной Америки, нечасто радует читателей новыми книгами, зато каждая из них становится событием. «Избранные дни» — его четвертый роман. В издательстве «Иностранка» вышли дебютный «Дом на краю света» и бестселлер «Часы». Именно за «Часы» — лучший американский роман 1998 года — автор удостоен Пулицеровской премии, а фильм, снятый по этой книге британским кинорежиссером Стивеном Долдри с Николь Кидман, Джулианной Мур и Мерил Стрип в главных ролях, получил «Оскар» и обошел киноэкраны всего мира.Роман «Избранные дни» — повествование удивительной силы.


Шёлк

Роман А. Барикко «Шёлк» — один из самых ярких итальянских бестселлеров конца XX века. Место действия романа — Япония. Время действия — конец прошлого века. Так что никаких самолетов, стиральных машин и психоанализа, предупреждает нас автор. Об этом как-нибудь в другой раз. А пока — пленившая Европу и Америку, тонкая как шелк повесть о женщине-призраке и неудержимой страсти.На обложке: фрагмент картины Клода Моне «Мадам Моне в японском костюме», 1876.


Здесь курят

«Здесь курят» – сатирический роман с элементами триллера. Герой романа, представитель табачного лобби, умело и цинично сражается с противниками курения, доказывая полезность последнего, в которую ни в грош не верит. Особую пикантность придает роману эпизодическое появление на его страницах известных всему миру людей, лишь в редких случаях прикрытых прозрачными псевдонимами.