Людской поток нёс женщину на мостике перехода на другую станцию, куда ей было надо. Перед ней шёл рослый сутуловатый мужчина с портфелем-дипломатом в руке. Рядом с ним – молодая блондинка в чёрном блестящем полупальто, белых джинсах. На верхних ступеньках лестницы мужчина перед женщиной притормозил, принял что-то от блондинки, кажется, таблетку, на ходу сунул её в рот, прошёл два шага и, резко затормозив, обмяк и кулем свалился прямо женщине под ноги. От неожиданности женщина отшатнулась назад, ступила кому-то на ногу, машинально извинилась, обошла валяющегося на полу мужчину, успев заметить его посиневшие губы, и вдруг с высоты мостика поймала взглядом блондинку, которая была рядом с мужчиной до его падения. Блондинка спешно пересекла перрон и юркнула в вагон подошедшего поезда. Женщине это показалось странным.
«Может, я ошиблась», – подумала она и обернулась в сторону валяющегося на полу мужчины, надеясь увидеть блондинку рядом с ним, но увидела только надвигающуюся на себя толпу и послушно вместе с ней стала спускаться с мостика.
* * *
Толпа лилась, обтекала валяющийся на полу труп, запиналась за него, кто-то из толпы ворчал, кто-то даже подпинывал его, но никто не останавливался. Так длилось минуты три-четыре. Наконец у трупа остановилась молодая женщина.
– Мужчина, Вам плохо?
Сразу вслед за ней остановились два высоких парня. Один из них, не придавая особого значения словам, отхохмил:
– Ему уже никак.
– Точно, мужик в отлёте – подтвердил его дружок, хватаясь за пульс валяющегося мужчины.
– Ну что? – переспросила женщина.
– Мертвый, – ответил парень.
– Надо позвать милицию, – предложила женщина.
– Угу, – подтвердил парень, бросая руку покойника.
– Постойте, – попросила женщина, – а я схожу за милиционером.
– А чего стоять-то? Он ведь не убежит, – уже почти на ходу ответил один из парней.
* * *
– У нас тут… труп, – опасливо оборачиваясь через плечо на труп, взволновано сообщил молодой милиционер по телефону в главное отделение. Связь была плохой, его не расслышали, переспросили:
– Чего у вас?
– Труп! – чуть громче сообщил милиционер.
– Не понял, Клотов, сообщи толком, что у вас. Труп?
– Да, труп, мёртвый мужик, мужчина.
– Какой мужчина? Кто убил?
– Не знаем, – виновато пожав плечами, ответил милиционер.
– Что не знаете? Чей труп-то?
– Не знаем. Мужик.
– А что, при нём нет документов что ли?
– Не знаю.
– Клотов, ты что, издеваешься?! Проверьте!
– Есть!
Прикрыв отверстие микрофона на трубке ладонью, Клотов нервно крикнул напарнику:
– Проверь его документы!
Напарник, избегая глядеть в лицо покойника, полез в его нагрудные карманы, достал бумажник, а из него паспорт.
– Кашин Анатолий Фёдорович, – громко прочёл он.
– Кашин Анатолий Фёдорович, – повторил Клотов в трубку.
– Паспорт серии…
– Где прописан? – прервал его Клотов, повторяя вопрос начальства.
– Счас… так… город Альметьевск, улица Нагорная, дом семь, строение два, квартира сто двенадцать.
Клотов всё повторил начальству, принял наставления, отозвался «Есть!» и, вытерев рукавом со лба капельки пота, опустил трубку на рычаг.
– Звони в морг! – скомандовал он напарнику, не глядя на него.
– В морг, – растерянно заморгал милиционер, – а какой телефон-то?
– Сейчас, – полез в грязный журнал Клотов. Озабоченно хмурясь, он полистал его, нашёл нужную страницу и с нотками превосходства в голосе скомандовал:
– Давай аппарат, сам позвоню.
Напарник кинулся услужливо пододвигать телефон Клотову, хотя тот и сам мог до него дотянуться.
* * *
Борис с нетерпением ждал Елену.
– Ну что? – заметно нервничая, задал он вопрос девушке, втаскивая её в квартиру. Лена растянула губы в эротической улыбке, хотела потянуть с ответом, но, прочитав в глазах Бориса нарастающую злость, ответила, небрежно махнув рукой:
– Нормалёк!
– Всё получилось? – с нетерпеливой радостью переспросил Борис. Лена, чувствуя себя героиней, на этот раз решила задержать ответ. Она кокетливо подставила Борису плечи для того, чтоб он принял одежду, переобулась в мягкие комнатные тапочки, поправила перед зеркалом свои красивые светло-русые локоны и прошла в комнату.
Видя, что Лена спокойна, Борис тоже стал успокаиваться, но всё же тревога не переставала покидать его, мало ли что могла сделать эта дура. Бросив полупальто Лены на тумбочку, он проследовал вслед за ней в комнату. Увидев, что Лена плюхнулась в кресло и тянется к бутылке с виски, он разозлился.
– Дура, рассказывай, как всё получилось! Ты сделала дело?
Лену больно задело слово «дура», нервное напряжение, скопившееся в ней за эти три часа работы, тоже дало о себе знать, и она закричала:
– Да! Да! Да! Я убила его! Убила!
Борис почувствовал ненависть к девушке, ему захотелось ударить её бутылкой по голове, чтоб она заглохла навсегда, но он сумел сдержаться и быстро надел на себя маску добродушия.
– Ну, ну, ну, ну, – опустился он на колени перед девушкой. – Тише, тише, малышка. Умница. Ну, ну, ну, – похлопал он её по бедру. – На вот, выпей, успокойся. Вот так, умница, – Борис чмокнул девушку в висок. – А теперь расскажи мне всё.
Лена обмякла. На неё очень действовали мягкий тон и обращение в уменьшительно-ласкательной форме.
