Анархист

Вселенная Метро 2033. Рассказ: "Анархист".

- ...Знаешь, что по ту сторону Речного? Нет? - человек, не дав сказать собеседнику, ответил сам:- Пусто, вообще ничего нет... и никого. А ведь, раньше жили люди, жизнь бушевала. Вот, у меня дочка была, я ей книжки читал. Берешь в руки очередную, а обложка такая... твердая, красивая, что пальцы сводило, - он сел на голый бетонный пол и положил на колени автомат - «Калаш», самый обычный, «сорок седьмой». Заметя оценивающий взгляд собеседника, продолжил: - Хороший, да? Из магаза, что при выходе.

- Этого магазина не было, раньше не было, - повторил собеседник. - Его в десятом открыли, да так и не успели с него получить нормальную выручку.

Первый замолчал. Человек он был всегда тихий, постоянно шуганный и любил вот так рассиживаться подолгу у костра. Рыжий цвет волос, веснушки на щеках, при этом худой... Поэтому, его провали Занудой. Тем не менее, носил автомат он, если выходил в караул, в свою смену. Дежурили на Речном по-двое: ровно через шесть часов первая смена обязалась отдать новоприбывшей «Калаш» и патроны к нему.

- Что было тут? Ну, в девяностые? - спросил Зануда.

- Я что знаю? Я в двухтыщных родился, - ответил собеседник, и посмотрев на него, добавил:- Ты на бетоне не сиди, спину застудишь, с тростью ходить будешь.

- Да? Мне говорили - бетон греет.

- А мне говорили, что тебя в роддоме перепутали, - Зануда поднял смутный взгляд на него. После, собеседник продолжил:- Вот, это же не правда. Вообще, привыкай мыслить, думать по-взрослому, говорят - помогает.

Он поднялся с корточек. Поправил одежду.

- Ты куда? - спросил Зануда. Второй, вместо ответа, начал разминаться. Спустя долгую паузу, он ответил:

- Уйду от тебя, Рыжий. Злой ты, - пробубнил собеседник. - К главному я, Венецию хочу увидеть.

- Это же легенда, она давно затоплена! - воспротивился Зануда.

- Проверим. - коротко ответил он, и забыв про рюкзак, неспешно пошёл к начальнику анархии и всея Речного вокзала. Рыжий что-то крикнул ему в след.

Леший не умел по другому. Он долго вынашивал идею о путешествии и наконец решился. Среди остальных жителей станции он не выделялся - не качек, как раньше называли атлетов, не худой и не жирдяй - средней комплекции. Овальное лицо, острый подбородок и не сильно выделяющиеся скулы. Только... он имел седое пятно во весь затылок. Когда отращивал длинные косматые волосы, оно было незаметно, но подстригись - анархист становился похожим на клоуна. На Речной вокзал он попал благодаря глупому стечению обстоятельств: уснул в метро и чуть не отправился в депо. Когда электричество отключили, думал - сбои, успокаивал себя... Резервного питания хватило, чтобы вагон дотянул до вокзала.

Анархист улыбнулся. Пережил, всех пережил: врагов, друзей и родителей. Оставшись один, он не знал куда идти, как банально существовать, но жить-то было нужно. Он помнил, как с Речного бежали люди, на самые глубокие станции - Чеховскую, Дубровку, ту же Тимирязевскую... После, те, кто остались, навсегда потеряли связь. По его меркам это было ужасно: ни воды, чтобы помыться, ничего не было. Помнится, тогда молодое поколение хотело апокалипсис: зомби, топоры, кишки... они его получили.

Леший прошёл через жилые палатки. Один из мальчиков, что удрал со станции, не вернулся. Он говорил с ним, хотел что-то разъяснить, но какой из него родитель, если у самого не было ни детей, ни жизни? Так, одно дерьмо, подвешенное на палку. Надежда - вот что может вести людей. Анархист не помнил его имени, но ребенка вело упорство, вера в погибших родителей. Куда, зачем он отправился? А, чёрт знает.

Народ на станции был дружелюбным до безобразия. Вчерашняя ссора с недоеденными Нерестом консервами сулила большие неприятности после снятия того со смены.

«Не, ну а чо такого? - думал Леший, - Вилку кинул...»

В последнее время, анархист стал замечать за собой бдительность и обдумывание действий. Хотя, ему категорически не нравилось перемалывание прошлых событий, Леший получал опыт. Нет, старые бредни не горазды к этому, да и наставления родителей тоже. Опыт вращения среди общества достается лишь тому, кто много всего испытал. Не сгнобиться, не предать самого себя - вот главное, а все остальное пустота. Что ему Нерест со своей шайкой? Один хрен по колено - стрелять не станут, да и убивать тоже. Анархисты народ простой, но злопамятный.

Главарь Речного вокзала восседал у себя в коморке, прозванной среди своих «железной консервой» - сооружение ничто из себя не представляло: укреплённые железные листы, проволока и деревянные доски. Внутри стояли старый стул и стол. Огонь разводился недалеко от сооружения, где кипятилась вода и жарилось мясо.

Ших - для своих, а Шихан для чужих и приходящих, всегда орал и бесился, если на станции чтонибудь портили. Ну, а анархистская душа не может без надписей, без автографа... Поначалу, мраморные плитки колонн были изувечены фломастерами, а потом все забыли про «уличное искусство». Те надписи, что остались, спустя года стали местным украшением. Одна из плиток, словно специально треснула, разделив «Я ХОЧУ ЖИТЬ» на отдельные «Я» и «ХОЧУ ЖИТЬ». Леший не знал, кто автор этой надписи, да и вообще выжил ли он. Человек ко всему привыкает, как таракан: к чуме, вздувшимся от радиации бубонам гноя, к постоянным смертям и голоду. Только когда это входит в нечто обыденное, тогда он начинает искать выход.