Вам когда‑нибудь доводилось видеть алия, пьяного до изумления? Мне вот раз довелось. Его великолепие еле‑еле стояло на ногах, придерживаясь за стену, и не падало только потому, что никак не могло решить, в какую именно сторону ему рухнуть. Поскольку выбор был достаточно обширен, то оставалась надежда, что некоторое время алий еще удержится в вертикальном положении.
Я бы прошла мимо — не мое дело, что там господа вытворяют, — если бы дело происходило в другом месте. А так я удивилась — ну с чего это алия занесло в то крыло, где слуги обитают? Да еще в таком виде… Неужели перебрал настолько, что позабыл, куда шел, да и заплутал?
Я подошла поближе и осторожно спросила:
— Господин, все ли с вами хорошо?
На мои слова он никак не отреагировал, он вообще, похоже, меня не видел. Что ему совсем не хорошо — это любой дурак бы понял. Нет, разило от его великолепия, как из винной бочки, но вот глаза у него были трезвые. Глаза трезвые, а взгляд какой‑то пустой и словно бы остановившийся, как бывает от сильной боли.
Тут уж мне стало не до шуток и не до раздумий. Что, если сиятельного гостя кто‑то вздумал отравить? Желающих, думается мне, найдется немало!
Я в точности не знала, чего ради алии явились с визитом, не моего ума это дело. Однако слышала кое‑что о договоре насчет торговли, а еще о подорожных пошлинах — их княжество ведь аккурат у нас под боком. А мало ли? Вдруг кому‑то из соседей вовсе не хочется, чтобы товары шли через наши земли, вот и решили свинью нашему герцогу подложить. Известно, как алии не любят, когда люди их хоть как‑то задевают, а если уж убить вздумают, да кого, посла!.. — дня не пройдет, как приграничные деревни заполыхают! Это дела алии долго обсуждают, чтобы ни единой тонкости не упустить, ни одной буковки в документе не перепутать (слыхала я, как наши придворные от их дотошности волками воют и ругаются на чем свет стоит), а вот на расправу куда как скоры…
Так вот, это все быстро у меня в голове пронеслось, а я тем временем уже действовала. Хорошо, до моей комнаты совсем недалеко было, иначе я это сиятельное великолепие ни за что в жизни бы туда не дотащила. Это только издали кажется, что алии хрупкие да тонкокостные и никогда ничего тяжелее флейты в руках не держали. На самом деле один такой за пару минут рукопашной положит десяток не самых последних бойцов из людей и навряд ли при этом запыхается: устраивали недавно их слуги потешные бои с герцогскими оруженосцами и подручными, я видела кое‑что… А если у алия будет хоть самый завалященький кинжал, я уж молчу о луке со стрелами… Словом, не стоит с ними связываться, опасный это народ!
Я девица не из слабеньких, однако ж еле‑еле управилась. Алий оказался высоченным, вдобавок, утратив поддержку в виде прочной стены, завалился на меня всей тяжестью. Ну, мне не впервой пьяных господ до опочивален провожать, справилась и сейчас. Хорошо еще, по пути никто не попался, спали все давно, а кто не спал, тот вино господам разносил.
Что делать, я знала. Ядами в наших краях частенько балуются, поэтому даже самый распоследний слуга знает, как поступить, если вдруг его господин начинает хрипеть и валится на пол, пуская слюни… Понятно, против быстрых ядов ничего не поделаешь, а с чем‑то попроще, вроде крысиной отравы, еще можно побороться. Что его великолепие именно этой гадостью траванули, я почти не сомневалась. Во‑первых, он был еще жив, на человека (или алия, они куда живучее) крысиный яд не сразу действует. Во‑вторых, от алия несло розовым вином с южных виноградников, а оно такое душистое и терпкое, что слабый запах и легкую горчинку отравы перебивает напрочь, стало быть, именно в вино яду и подсыпали. В‑третьих, я уж сказала, от крысиного яда умирают долго и… некрасиво, словом. Разве для алиев хуже оскорбление придумаешь? Ладно бы еще ножом в бок пырнули, а то — крысиный яд! После агонии на покойничка смотреть страшно, с души воротит, а ведь алии считают, что смерть должна быть достойной. В общем, я не сомневалась, что обо всем догадалась верно.
Рассуждать‑то я рассуждала, а тем временем дело делала. У меня все всегда под рукой, по‑другому при моей должности нельзя. За кипятком на кухню самой пришлось бежать, а то пока дозовешься кого, уже ничего и не понадобится…
Вы когда‑нибудь видели алия, которого выворачивает наизнанку? Я вот видела: зрелище малоаппетитное, а от человека в тот момент его великолепие абсолютно ничем не отличался. Я тем временем кой‑каких травок заварила, как меня бабушка учила. Это зелье даже выглядит тошнотворно, от запаха и здорового воротит, а уж про вкус я и вовсе молчу… Зато отрезвляет моментально, да и от похмелья спасает лучше не надо (если, конечно, кто решится эту пакость выпить). Собственно, алию деваться некуда было: после того как тебя полчасика отчаянно тошнило, особенно не посопротивляешься, а я, повторюсь, девица крепкая, у меня еще никто не вырывался… Ну а поскольку я в отвар еще кой‑чего добавила, то у его великолепия живо глаза закрылись.
Дышал он ровно, умирать не собирался… До утра, глядишь, оклемается, тогда пускай сам и решает, что делать да как быть! Правда, сомнительно, чтобы он хоть о чем‑то вспомнил, ну а я стану твердить, мол, он просто упился до полного неприличия и свалился в коридоре. Не звать же было слуг на подмогу, чтобы тащить его великолепие через весь замок в его покои, устроив несусветный шум? Это ж для алия позор на всю оставшуюся жизнь, а поскольку живут они немало… Думаю, он меня еще и поблагодарит, и за молчание заплатит. Опять же и человеческий интерес соблюден: кто бы ни сыпанул в вино крысиного яда, он желаемого не добился, стало быть, все останется по‑прежнему и никакой беды не приключится. Вот и хорошо!
