Афганцы
Владимир Рыбаков — русский писатель.
Родился во Франции в городе Але (Alès) в семье коммунистов-интеллигентов. Отец — поляк, мать — русская. В 1956 вместе с родителями репатриировался в СССР. В 1964 поступил на исторический факультет Черновицкого университета, в 1966 исключён и призван в армию. Служил на советско-китайской границе. После демобилизации в 1969 работал грузчиком, сварщиком, слесарем.
В 1972 вернулся во Францию. Работал в газете «Русская мысль», где печатались его статьи. Печатался также в журналах «Грани», «Континент», «Время и мы», «Эхо». В 1984 переехал во Франкфурт-на-Майне, где работал в издательстве «Посев». В 1989–1995 жил в Москве, был главным редактором газеты НТС «За Россию». С 1996 живёт в Болгарии. Работает над книгой о развитии западной и восточной цивилизаций. Публикуется также под настоящей фамилией.
В книгу включены повесть Десантная группа» и рассказ «Возвращение». (повесть, основанная на журналистских поездках Рыбакова в Афганистан)
| Жанр: | О войне |
| Серии: | - |
| Всего страниц: | 38 |
| ISBN: | 1870128 85 0 |
| Год издания: | 2010 |
| Формат: | Полный |
Афганцы читать онлайн бесплатно
Владимир Рыбаков
Афганцы
ДЕСАНТНАЯ ГРУППА
I
База была удобно и широко расположена на равнине, и по выходе колонны из ущелья старший лейтенант Борисов сразу же охватил её взглядом. В БМП духота была нестерпимой, превышавшей все мыслимые представления о жаре. «Хуже, чем в бане на бабе». Борисов безуспешно пытался найти лучшее сравнение; воспаленный мозг, как нарочно, ловил издевательское выражение складок лежащего рядом спального мешка из гагачьего пуха. На спальный мешок иногда, скаля зубы, косился экипаж БМП; в расстегнутых до пупа ХБ парни не потели, и Борисов знал почему: нельзя пить после восхода солнца. Не зря ведь говорят: «Не пивши, не потевши будете». Знал это вчера в Кабуле Борисов и повторял себе: «не пей перед дорогой воду, не то что водку, «духи» нагрянут, дыхания не будет, рукибудут дрожать и без… останешься, а то и без головы». Но угощал его Витька Карпенко, друг по училищу, уже майор, и в ресторане был кондиционер, неземная прохлада царила — и водка была ледяная. «Неужели бывает на свете что-то ледяное, кроме сердца Светланы? Ну, если шутишь — значит, еще живой». Борисов подумал так и смутился: «Не был еще в бою, не получил боевого крещения, а уже мысленно произношу, что еще живой». Не к добру. Забыть нужно о жизни, тогда и смерть не придет. И еще приводило его в замешательство неоднократно спонтанно приходившее желание приказать солдатам застегнуться, не нарушать устава, да еще в присутствии офицера.
Две недели назад он был в своей части под Фрунзе и без особой надежды ждал ответа на просьбу быть отправленным в Афганистан. Желающих в армии было слишком много — почему именно ему, старшему лейтенанту Борисову, ничем особенно не отличившемуся, должен был выпасть счастливый жребий? Стрелял он плоховато, пил, правда, умеренно, верхом скакал хорошо, а вот подниматься по служебной лестнице на горбу солдат не любил. И политически активным не был. Но дисциплину любил. Приказ есть приказ, устав есть устав — без них нет армии. И вот — выпало счастье. Может, потому что — холостой? Да, счастье…
База росла на глазах — в передних БМР и БМП откинули крышки люков. Чувствовалось, что люди наслаждаются ощущением безопасности… Колонна полностью уже выползла из ущелья. Борисова продолжали раздражать расхристанные в присутствии офицера солдаты, но полное отсутствие вины в их глазах, радость, что горы теперь уже позади, и какое-то давно забытое ощущение себя мальчишкой в этой стране — заставили и его улыбаться… Розово-рыжая пыль нависала над колонной, медленно оседала, будто скопищем газов, гримасничала в синеве странными узорами. Механик-водитель сказал, небрежно откинувшись на сидении:
— Почти приехали, таищ лейтенант. Вас точно поведут в убежище.
В его голосе чувствовалась неприкрытая зависть. В убежище? Борисов понимал: глупо притворяться всезнайкой в этих краях, срочник перед тобой или нет, но унижаться, задавая вопросы, ставящие тебя ниже солдата, тоже нельзя.
— Да. А вам сколько еще служить, товарищ сержант?
— Я уже год и два месяца на войне. Посмотрите по сторонам, тут у нас сплошные «консервы», минные поля я хотел сказать. Одна эта дорога свободна… Вам сегодня повезло. Было тихо в пути. Либо «духи» отдыхают, либо у них кончились боеприпасы, либо они сегодня работают на другом участке. Они, знаете, РПГ любят. Впрочем, сами скоро все узнаете, вы ж боевой.
В голосе механика-водителя уже не было зависти, но и уважения не было, скорее грустная жалость. «Будто непременно меня убьют. А что, он прав, ведь я десантник, мать его так…». Пистолет в кобуре потяжелел за время дороги, и это знакомое ощущение, связанное с привычкой носить оружие, придало Борисову бодрости и уважения к себе, профессионалу. Въехав на территорию базы под веселые крики бежавшей навстречу армейской толпы, БМП покинула колонну и остановилась у сборного домика с русскими цветами в афганских вазочках на подоконниках, которые обрадовали Борисова: цветы создавали уют, а уют вестче стали и всей огромной базы подсказывал: «Мы пришли сюда навечно. Мы победим, непременно победим, черт возьми! «Приехали, лейтенант, здесь дворец полковника Осокина, вашего «бати». Прощайте… Сигаретки у вас не найдется, товарищ лейтенант? Целую пачку? Ну, спасибо. Не помереть вам раньше срока. И еще совет вам в благодарность за курево: «Старайтесь в будущем не попадать в бэмпэшки, выбирайте по возможности бэтээры или бээмрэшки — у них два движка».
Отряхивая пыль с обмундирования и вытирая с лица, Борисов благодарно поглядел вслед бронемашине. Он был тронут добрым советом, но еще больше простым своим движением — без размышления полезть вот так в карман за пачкой «Примы» и протянуть ее сержанту, как это делают только старые друзья, без наигранного великодушия. И в части и дома Борисову перед отъездом не раз говорили: война особый мир, к нему нужно быстро приспособиться, ибо он безжалостен уничтожит без всякого промедления. Друзья отца вспоминали войны с немцами, с финнами, с американцами. У каждой войны было свое неповторимое лицо, но все они подчинялись одним и тем же законам, законы же эти никем не написаны и переданы словами быть не могут. Можно лишь давать советы, как легче их почувствовать, прочувствовать и, пропустив сквозь себя, выработать определенные нормы поведения, обеспечивающие максимально возможные шансы остаться в живых. Так говорил Борисову старый генерал в отставке, друг отца-полковника и друг дяди-полковника. Генерал сказал на прощание: «Опыт мне подсказывает — в войне с вооруженными гражданскими лицами офицеру следует прежде всего глядеть не вверх, как обычно, на начальство, а вниз — на личный состав».
