Политик с иезуитскими мозгами, а не серенький волчок! Продуманный.
Надо разруливать ситуацию. Не хватало нам ещё волков влюбленных с серенадами при Луне!
Торопливо, быстрее, чем требовали приличия, я перехватил нить беседы, давая добердаме собраться с мыслями.
– Не будем спешить. Я тебя не знаю, Зюзя тебя знает плохо. Ей нужно подумать.
Глаза серого сощурились. Он прекрасно понял сказанное между строк: сбавь обороты. Однако сдаваться гость не собирался.
– Я умею ждать.
Настырный... А может, так и надо? Не ходить вокруг да около, а говорить о своих чувствах понравившейся женщине прямо. К чему тянуть? Тут или да, или нет. Главное –в отношениях наступает ясность. Вон, мы с Ольгой, всё присматривались друг к дружке, словно два фехтовальщика перед первым уколом, выпадами обменивались, и чего добились?
Ни-че-го.
Не произнеся в моей голове больше ни слова, волк бесшумно встал и направился в сторону дороги, давая возможность нам с подругой посоветоваться и обсудить услышанное. Доберман смотрела ему вслед.
– Что думаешь?
– Не знаю. Он хороший... С ним спокойно... Я помню, когда мне было плохо, он никуда не ходил и был рядом. На него ругался вожак, а он был рядом... И меня нашёл. Он здесь давно. Узнал от, – знакомая кабанья морда Пряника с вечно грязным от постоянного поиска желудей пятаком, – что я ушла и ждал. Мы увиделись на дороге... Его долго не было, а теперь есть...
По медленности, неуверенности, некоторой конфузливой натянутости, с которой мыслеречь звучала в голове, понял – сомневается ушастая, боится решать. Думает, если согласится на предложение серого – в чём-то меня предаст вместе с нашим пёстрым прошлым. Не хочет обидеть.
Наивная. Я же прекрасно понимаю, что требовать от кого-то преданности исключительно к себе – чистой воды эгоизм. Зачем мне это? Никогда о таком не мечтал. Я не хочу определять чужую жизнь, не хочу ненужных жертв на алтаре дружбы – они не принесут радости.
Гораздо лучше, если доберман попробует найти своё, собачье счастье. Настоящее, от которого голова пьяная, а тело легче пёрышка. Такое, чтобы дыхание спёрло в груди; чтобы мгновения замирали от зависти к чужому блаженству, растягиваясь в бесконечность; чтобы и небо, и солнце, и весь мир только для неё... И почему бы не начать прямо сейчас?
– Тебе волк нравится?
– Да, – прошелестел мыслеответ смущённым, нежным ветерком.
– Ну и не морочь голову. Пусть остаётся. Надоест – прогонишь. Не надоест – оставишь. Мне не мешает... Одна просьба – объясни ему наши правила: все друзья, вожаков нет, в горе и в радости вместе.
– Спасибо, – антрацитовые глаза были переполнены благодарностью. – Я так и сделаю.
– Тогда зови серого обратно. Хватит ему колючки по кустам собирать.
Разумная дважды оглушающе гавкнула и волк не заставил себя ждать. Примчался по кабаньи – напрямую через подлесок, не особо выбирая путь. Нервничал, видать, в ожидании ответа, потому и спешил...
Разумные объяснились на своём, без слов. Что говорила Зюзя – не знаю, но по ходу беседы серый гость несколько раз смотрел в мою сторону, принимая для себя какие-то решения.
Наобщавшись с ушастой, волк подошёл ко мне.
– Я понял правила вашей семьи.
– Рад, что понял... У тебя имя есть? – принялся я наконец-то всерьёз знакомиться с Зюзиным воздыхателем.
– Конечно. У всех есть имя.
– Какое?
В нос шибануло чем-то резким. Не противным, а... не могу объяснить, будто смесь мокрой собачьей шерсти с копчёной рыбой.
– Его имя слышно, – помогла разобраться подруга. – Оно не звучит на языке людей.
Представился, значит. И как мне к нему обращаться? На индейско-анекдотический манер в стиле: «Эй, ты! Мокрый пёс, извалявшийся в висевшей над костром и пропахшей дымом рыбе, иди сюда!» – я бы на такое имечко как минимум обиделся.
– А попроще варианты есть? Чтобы голосом звать? Как к тебе люди обращались, с которыми ты на разведку ходил?
– Волк.
– Понятно. Волк так Волк. Коротко и по сути. Запомнить легко, спутать с барсуком сложно, – и уже к Зюзе. – Давайте делом займёмся. Расскажи, где была и что видела.
***
Пробежавшись по дороге, мест, подходящих для засады, доберман нашла в избытке и ни одного полностью соответствующего моим запросам. То ямы и широки, и глубоки, но на открытой местности; то к дороге можно подобраться практически вплотную, но машина там скорость ни за что не сбросит – асфальт уцелел. Половинчато получается, хреново...
Лишь одно заинтересовало, да и то с натяжкой. Надо будет своим глазом глянуть.
...Как-то на стройке, где я работал, после сильного ветра на незаконченную многоэтажку, возводимую в самом центре города, слегка завалился кран.
В СМИ данное событие ухитрились не отразить; с соответствующими комиссиями, слетевшимися точно мухи на мёд, оперативно порешали; силовики, после непродолжительного общения с руководством фирмы сделали вид, что ничего не заметили.
Однако негласно на происшествие съехалась вся конторская верхушка: от архитектора с инженером по ТБ до исполнительного директора. Ходили, брезгливо ступая дорогущими туфлями по пыльной стройплощадке, много говорили по телефонам; разбившись на кучки, негромко обсуждали случившееся.