Зюзя. Книга третья - [77]

С удовольствием уселся, стащил куртку, рубаху. Полюбовался на дырочки в одежде с пятнышками своей крови по краям. Спину пекло. Сильно, на грани терпения.

– Зюзя! Посмотри, пожалуйста, что там у меня, – и согнув левую руку в локте, отставленным большим пальцем указал на свой тыл.

Разумная немедленно выполнила мою просьбу и прислала мыслеобраз: пять дырочек, обрамлённые синими пятнами. Две в руке, три в спине. Угадал, значит – дробь. И не достать ведь без посторонней помощи никак. Придётся с ней бегать.

– Тебе больно? – участливо поинтересовалась доберман.

– Нет, – врал, конечно. Ну а что она сделает? Посочувствует и пожалеет? – Вы как? Целые?

– Да. И я, и она, – мордочка Роси, – здоровы.

– Это хорошо.

Из-за кустов вышла маленькая разведчица. Подошла к Зюзе, полюбовалась моей спиной.

– Что, некрасиво? – стараясь придать голосу бодрость, поинтересовался я у второй своей спутницы.

Вместо ответа она подошла к спине вплотную, обнюхала её и без предупреждения принялась вылизывать раненый участок. Мягко, осторожно, медленно, стараясь не причинить мне боль.

– Мы так делаем, когда получаем рану, – к ней присоединилась и доберман. – Помогает. Кровь медленнее идёт.

Спорить не стал. Мелькнула, конечно, мысль о том, что собачьи языки – не самая стерильная штука на свете. Но как мелькнула, так и пропала. Моя пропитанная потом рубаха что, лучше? Вот то-то и оно...

Распустив горловину заплечника, с удивлением отметил, что досталось и ему. Несколько дробинок застряли в пачке с галетами, пара увязла в банке с паштетом из ИРП.

Покопался в недрах сидора, нашёл вату, бинты. Дождавшись, пока мою руку со спиной оставят в покое, перевязался. Плохо получилось, неудобно.

Одевшись, принялся собирать по всему вещмешку коробочки из армейского рациона. Картонные упаковки я ведь выбросил – не влезали они, слишком громоздкие. Потому закидывал внавалку.

Себе взял паштет, разумным отдал каши с мясом. Ложки искать не стал. Выковыряв дробь, прямо галетой черпал коричневую, пахнущую печенью пасту и ел. Вкусно. Зюзя с подругой тоже оценили военные консервы – слопали их мгновенно и теперь грустно посматривали на меня и на то, с какой медлительностью я, по их мнению, кушаю. Но не просили, лишь носами жадно втягивали ароматы из моей баночки.

Не выдержал. Выдал каждой по галете с паштетом. Доберман слопала подношение с удовольствием, а непривычная ко всем хлебобулочным изделиям собачка положила свою долю на траву и принялась слизывать деликатес, довольно виляя хвостиком. Потом подумала немного, и тоже вкусно захрустела хлебцем.

Насытившись и напившись, все почувствовали в животах ту самую тяжесть, категорически требующую спокойствия и горизонтального положения организма.

– Можем отдохнуть? Или идти надо?

– Можем. Она говорит, люди пока за нами не идут, – успокоила ушастая, устраиваясь поудобнее между двумя кустами. – Говорит, люди остались с раненым. Они хотят позже идти. Догонять. И спорят – ты один был или с нами. Не верят, что мы можем дружить. Главный человек не разрешает другим идти в деревья. Боится, что мы нападём, и он точно не знает, сколько... не людей. Говорит – их мало. Говорит, тебя искать никто не просил. И ругается много.

– Пусть не верят. Мне всё равно.

Получается, у той шестёрки, с которой я сегодня утром сцепился, умный предводитель. Не хочет рисковать. И не из-за меня – чести много. Просто не хочет. Если Рося своими некрупными размерами ещё туда-сюда, так себе опасность, то вот доберман заставит задуматься кого угодно о том, что тут неподалёку вполне может быть стая. Потому и стрелять до победы по ней не решились – некто умный понимал, чем обернётся дело, если они схлестнутся с десятком-другим разумных. Не захотел на два фронта разборки устраивать, посчитав мою поимку приоритетной. Сознательно дали Зюзе уйти. Охотники потому и охотники – знают повадки тварей, знают, что на группу вооружённых и готовых к драке людей они просто так не нападут. Во всяком случае, теперь. Понимают, как и где себя вести. Когда убивать, а когда сделать вид, что ничего не заметили. Те выстрелы, услышанные после прыжка ушастой через забор – в горячке кто-то учинил. С перепугу.

Ну и Зюзя, больше чем уверен, неслась с такой скоростью, что попасть по ней навскидку – задача не из лёгких.

А скорее всего, одно на одно наложилось.

Другое плохо – Фролов быстро сопоставит добермана и меня. Поймёт, кто его людей пострелял. Сделает выводы, даст необходимый инструктаж, примет меры.

Ну и пошёл он!

– Расскажи, что было после того, как ты перепрыгнула забор.

– Люди были, – мелькнул смазанный мыслеобраз из двух мужских рож, замерших с раскрытыми от удивления ртами, – рядом. Они меня не ожидали увидеть, один закричал. Я побежала не в сторону, а мимо них и в деревья, – стремительно проносящиеся справа и слева берёзки, – потом стреляли. Не попали. Уже была далеко и сказала тебе, что убежала. Она, – картинки не было, но я и так понял – речь шла о Росе, – убежала раньше, когда люди ещё дальше стояли. Боялись идти после того, как ты у воды их человека убил. Потому и не попали в неё. Она хитрая, умеет прятаться.