Зюзя. Книга третья - [105]

– Спутники работают?! – удивился мужчина в возрасте.

– Конечно. Что им сделается? Ты же со мной все эти годы по сателлитной связи общался. Забыл?

– Но электроимпульс...

– Нужен был. Программу СОИ помнишь? Вот она и вырубила нахрен всё лишнее. Никто её в Штатах не сворачивал, продолжали вести разработки. Плюс мы, плюс азиаты... Оружие будущего в действии. Не торопи, я тебе последовательно всё расскажу. Вернёмся к технологиям, полученным от инопланетян. Когда учёные с ними ознакомились, то пришли к выводу, что работы с новыми знаниями им лет на пятьсот-шестьсот, не меньше. Биоинженерия, физика, химия... много всего. Первым делом, конечно, за здоровье взялись. Никто из нас не молодеет, по тебе видно.

Колкость, осознанная или нет, была пропущена стариком мимо ушей. Он жадно слушал Сергея.

– Первые результаты появились почти сразу. Омоложение. Не косметика, не вялая поддержка дряхлеющего организма, а именно на клеточном уровне. Я – живой пример. Прохожу раз в две недели парочку процедур, и как новенький. Могу совсем юнцом стать, могу, наверное, ребёнком... Не пробовал. Мне и так хорошо. Теоретически можно жить вечно. Основа методики – как ни странно, та же, что и у маяков. Регенерация. Они ведь по своей сути полуживые, что-то вроде дерева с определёнными функциями. Партнёры пришли к таким же выводам.

– Но что будет после того, как освоите плату за прокат Земли?

– Технический потолок. А потом для развития науки потребуются принципиально новые открытия в областях, о существовании которых мы сегодня и не предполагаем, – спокойно ответил моложавый. – Потому и дали нам знания, как разукрашку первокласснику. Давно понятно – выше определённого уровня человечеству никто подниматься не позволит. Были набором неорганизованных муравьишек – станем обычным муравейником. Не больше... Ну и что? Я и ты – здесь и сейчас, а не через половину тысячелетия. Там видно будет... Когда верховные новый расклад осознали – провели встречу на высшем уроне. Негласную. Так-то раньше все задами толкались, друг другу ножку подставить норовили, а тут сплотиться пришлось… Предложение изменить миропорядок витало в воздухе давно, однако озвучить его вслух решились именно индусы. У них там вечно с перенаселением проблемы. Посидели, покумекали, прикинули – получилось, много нас на планете. Всем всего не хватит. Технологии ведь развивались и без пришельцев. Плохонько, убогонько, но тем не менее. Тормозить искусственно приходилось...

– Почему?

Мужчина зевнул, с удовольствием потянулся.

– Возьмём утрированные цифры. Для понимания. Чтобы создать автомобиль сто лет назад требовалось... ну, пусть будет тысяча человек. Пятьдесят лет тому – пятьсот. За год до официального визита инопланетян – двести. Роботизация, унификация, механизация и всё такое. Прогресс, одним словом. Завтра – десяток потребуется, от силы. Как следствие – актуальнейший вопрос: «Куда девать остальных, ненужных для производственного цикла?» У них семьи, тёщи – всех кормить надо. И человечество ведь в объёме только увеличивалось. Пусторожство становилось основной угрозой будущему. В деревнях – почти никого, а города-миллионники не голодали. Почему? – продуктовый вопрос решили. Генной инженерией, умными комбайнами, удобрениями... Оставалось два варианта – или кормить всю эту биомассу почти бесплатно, ожидая, когда она революциями развлекаться начнёт, или, – тут он сделал резкий, рубленый жест рукой. – Решать один раз. Людское поголовье в разное время по-разному сокращали – не мы первые, кто к таким выводам пришёл. Негров – вечными войнами между собой, цивилизованный мир – вирусами разными, но аккуратно. Больше изучали действие в массах. Отлично сработала идея эгоизма – живи для себя, путешествуй, развивайся. Рождаемость таким образом сбивали. Понимаешь, у папы и мамы для поддержания определённого уровня народонаселения в стране должно быть не менее трёх детишек. Сократи до одного-двух – и через пару десятилетий общая возрастная планка в государстве сильно повысится, образуется множество пенсионеров, которых попросту некому будет обслуживать. С этим тогда даже перестарались, слишком рано запустили тему – пришлось беженцев всяких с Ближнего Востока завозить. Те плодятся – как кролики... Короче, после первых результатов по отматыванию прожитых лет назад – решились на кардинальные меры.

– Но ведь люди... – не то чтобы с жалостью, скорее, больше для констатации факта протянул старик.

Такое замечание вывело рассказчика из себя. Со стороны никто бы ничего не заметил, однако приятели слишком хорошо знали друг друга и умели читать эмоции по лёгким особенностям движений лицевых мускулов, без слов.

– Люди? – неожиданно резко бросил моложавый. – Ты когда этих людей в последний раз видел? Пиво в пивнухе пил? Просто так, зайдя после работы? В автобусе ездил? В лес, на шашлыки ходил? Не морщи ум – не вспомнишь. Вся твоя вторая половина жизни прошла под госохраной, в закрытых ресторанах и клубах, а на городские бульвары с теми самыми людьми ты пялился лишь из окошка лимузина. Люди? – снова повторил он, не пряча раздражения. – Кто они тебе? Семья – понятно, надежда и опора. Те, которые тебе нужны и которым ты обязан. Остальные – общая, безликая масса, прямоходящий комок ненависти к тем, кто может жить лучше. Думаешь, дай этим самым «людям» волю – и тебя не вздёрнули бы без суда и следствия на ближайшем дереве как зажравшуюся скотину? – вопрос был явно риторический. Тот, кого звали Сергей, сам же на него и ответил. – Вздёрнули бы. Потому что мы и есть зажравшиеся. Мы отжали себе всё, до чего смогли дотянуться, и правильно сделали! Никто из упоминаемых тобой «людей» не будет содержать твоих близких, случись что... Понимаешь? Без палки власти всем на всё насрать! Забился в свою норку – и сидит, ненавидит всех за всё. Плюнь на них, о себе вспомни... Во время мора и после ты думаешь, люди соблюдали вполне понятную им самоизоляцию, организовывались, что-то делали умное и правильное? Да чёрта с два! Грабили друг друга, резались с соседями, вымещали на окружающих свои былые обидки. Каждый сам за себя, и класть на всех вокруг! Из-за этого и передохли в подавляющем большинстве, а кто хотел, кто поумнее был – выжил.