Зыбучие леса - [29]

Сажать за руль Хуану с ее навыками автовождения – чревато. Зато, как выяснилось, она замечательно умеет делать массаж, только не традиционный, разминать затвердевшие-сведенные мышцы спины и плеч у филиппиночки руки слабоваты, а какой-то точечный: серия быстрых тычков кулачками и пара уколов не то булавкой, не то длинной шпилькой, и все чудесно работает. Вот теперь верю в байки о филиппинских хилерах, которые целительным касанием излечивают все вплоть до рака и аппендицита – то бишь вылечить, ясен пень, ни хрена не вылечат, но пациент будет чувствовать себя здоровым.

Так вот кружным и долгим, зато безопасным путем – приключения нам сейчас совершенно ни к чему, – мы и добираемся до поселения Роттвейль. Фанерный щит на въезде сообщает, что население местной общины составляет аж четыреста тридцать шесть душ. Как и говорил Зепп Крамер, его тут знает каждая собака; куда ехать, подсказывает первый же прохожий.

Дом у Крамера основательный, бревенчатый такой сруб в два этажа с мансардой, вместо заднего двора участок соток на десять "под помидоры", по обе стороны от крыльца – художественно выстриженные эндемики-псевдотуи. Гаража при доме нет, ну да общественная автостоянка неподалеку, и там нашему бусику места хватает вполне.

– Какие люди! – радостно раскрывает объятия Зепп Крамер, мгновенно узнав мою бородатую физиономию. – Рад вас видеть, Влад. По делу к нам, или как?

По-немецки, разумеется. Я отвечаю на том же языке:

– По делу, и довольно, должен сказать, тонкому, деликатному даже.

– Ну тогда сперва вам следует привести себя в порядок и поесть, вы же наверняка с дороги.

– Ваша правда, Зепп. Подскажите, где тут у вас хороший ресторанчик, ужин с меня – и приводите супругу, что ли, раз уж нас заявилось тоже двое. А если не с кем оставить детей, давайте и их в компанию.

– При одном условии.

– Каком же?

– Ужин, так и быть, с вас, зато ночевать остаетесь у меня в доме, и завтраком вас обоих кормит Магда. Какое бы ни было дело, сегодня вы из города все равно не уедете.

– Даже спорить не хочу.

Территория Европейского Союза, г. Роттвейль. Вторник, 36/08/22, 21:54

Забавно, но лучшее в Роттвейле заведение общепита – не какая-нибудь традиционная немецкая ресторация "пиво-сосиски-капуста", вроде той же "Биерхалле" в Порто-Франко на Шестой улице, а "Донер-кебаб", в котором распоряжается явное турецкое семейство. Нет, в Германии заленточной таких хоть отбавляй, но ведь большинство мигрантов-немцев как раз и отправляются в Новую Землю, потому как от этих турков им на родине житья не стало.

С другой стороны, турок, который преодолел ксенофобию новоземельных немцев и таки устроился жить у них, причем не в крупном по местным меркам и вследствие этого сколько-нибудь космополитичном городе вроде Штутгарта или Нойехафена, а в мелкой общине даже вдали от основных трасс, – человек такой должен быть серьезной и уважаемой личностью. И уважаемой, с высокой долей вероятности, в том числе и за свои кулинарные таланты.

Кебаб, сиречь шашлык – чем-то там они исторически различаются, но на вкус, по мне, одинаковы, – в меню сегодня аж четырех сортов. В зависимости от исходного материала, в смысле, из кого нарезан. "Традиционный", то бишь из баранины, мне как-то никогда не нравился, и пусть уроженцы арабских краев и прочей Средней Азии хоть до хрипоты поют осанну "барану, который вкусом превосходит всех прочих животных", – им вкуснее, массаракш, вот пускай сами таким и питаются. "Европейским" здесь именуется привычный нашим людям свиной, а еще в списке представлены "Bergkebab" и "Waldkebab", иначе говоря, шашлык "горный" и "лесной".

– А это что значит? – спрашиваю я у Зеппа.

– Лесной – из оленины, водится тут в окрестностях не то мелкий олень, не то косуля. А горный... Селим, – окликает Крамер хозяина, – кто у тебя сегодня на горный шашлык пошел?

– Коза-большой-рога, – отвечает тот. – Кемаль ночной охота ездил, привез.

– Не понял, а почему на охоту надо ездить ночью? Чтобы лесник не заметил?

Зепп и Селим дружно хохочут, Магда тоже улыбается. Не понимающая по-немецки Хуана сердито сопит и уже явно предвкушает, как она однажды тоже пойдет со мной в какой-нибудь мексиканский ресторанчик и будет в свое удовольствие болтать с хозяином и официантками по-испански, а мне не переведет ни слова, вот.

– В темноте интереснее, – объясняет Крамер, – из винтовки с ночником.

– Так труднее же попасть!

– Так потому и интереснее.

Ладно, каждому свои интересности.

Кивнув стажерке, перехожу на английский:

– Тебе каких шашлыков? – и в двух словах описываю, кто есть ху.

– Традиционный и горный, – без колебаний ответствует та.

Я перевожу, видя, что Селим по-английски совсем туго, и турок смотрит на мелкую филиппиночку с явным сомнением:

– Тебе и один – уже много.

Зная обычай большинства новоземельных рестораций в смысле размера порций, не сомневаюсь в этом ни на миг. Но переводить и намекать девчонке, что она погорячилась, не собираюсь. Авось не лопнет. А раз мы все равно сидим компанией, "лишний" шашлык под общий разговор не пропадет.

– А мне лесной, пожалуй.

Крамеры и себе берут по штучке, и мы, ради филиппиночки перейдя на английский, начинаем легкий светский треп о всяком разном. Затронули и недавнюю операцию в Проходе, в смысле последствий.