Звук моего голоса - [31]

Ступеней, ведущих на рампу, не видно — ты помнишь, что они находятся сбоку. Тебе кажется, будто бредешь по дну мелкой бухты, между огромными сухогрузами, глядя вверх, на людей, стоящих на пристани.

Стриженый кричит «Стэн!» и кивает в твоем направлении.

Человек постарше, с бумагами и планшетом, выходит из-за одного из грузовиков. Бригадир той твоей первой недели здесь; он стоит на краю пристани и смотрит вниз на тебя.

— Проблема, что ли? — спрашивает он. Отнюдь не дружественное приветствие — неужели не узнал?

Ты не отвечаешь сразу и, поскольку вполне вероятно, что ты мог не расслышать, он поворачивается к стриженому.

— Выключи, Барри. Радио выключено. Тишина.

Ты продолжаешь стоять недвижно, глядя сначала на пожилого, потом на остальных, которые теперь уже все подошли к краю рампы.

— Вам чем-нибудь помочь? — вежливо спрашивает Стэн. — Мы почти закончили погрузку.

Стоя, как и стоял, ты не отвечаешь. Руки твои опущены вниз, кулаки сжаты. Ты тяжело дышишь. Стэн ободряюще смотрит на тебя, он пытается выяснить, что тебе нужно.

— Вам чем-нибудь…

Твоя правая рука сжимается еще сильнее. Ты уже почти готов сделать шаг в сторону рампы.

Неожиданно стриженый юноша начинает смеяться. На лицах тех, кто постарше, тоже появляются усмешки. Стэн бросает гневный взгляд на молодого.

— Ты! — неожиданно кричишь ты, показывая пальцем на стриженого. Твоя рука дрожит. — Ты! — повторяешь еще громче. — Да что ты знаешь о?.. — и нерешительно останавливаешься. — О… О… — Ты не можешь закончить предложение.

Стриженый резко прекращает смех и оборачивается на бригадира.

— Не сметь! Не сметь смеяться! — продолжаешь ты кричать и делаешь два шага в его сторону. Ты очень зол. — Не сметь! — Твоя рука трясется, но тебе удается указывать ею на парня, акцентируя каждое слово движением указательного пальца. — Не-сметь-смеять-ся!

Какое-то время никто не двигается. Твоя рука все еще вытянута вперед. Потом ты неожиданно даешь ей упасть, поворачиваешься и идешь прочь.

Через несколько секунд ты слышишь, как мальчишка говорит:

— Я ничего такого не хотел, Стэн, честно. Правда не хотел.

Ты уходишь очень быстро и не слышишь ответ бригадира.

На полпути к стоянке ты несколько минут смотришь на главное здание, пытаясь понять, которое из окон твое. Какому-то водителю приходится дать сигнал, чтобы ты освободил дорогу. Потом ты идешь дальше. Проходишь через стеклянные двери, заходишь в лифт, три этажа до офиса, где поворачиваешь свое кресло так, чтобы смотреть на океан, протягиваешь руку в тумбу стола за полной на три четверти бутылкой бренди и надеваешь наушники. «Торжественная месса» Бетховена.

Вторая сторона: нисходящее соло скрипичной интродукции к «Бенедикту» наполняет все твое существо. Прогулка по вечернему воздуху после ужина, подумал ты. Да, Мэри вполне может предложить прогуляться по вечерней прохладе. Не очень далеко — до парка и обратно. Самое большее — пятнадцать минут, после чего вы вернетесь домой, чтобы провести остаток вечера вместе.

Разговоры, музыка, чтение, телевизор, да что угодно.

«Бенедикт» становился громче. Вкус бренди, уверенность, которую оно придает; потом скрип спинки директорского кресла, когда ты с трудом поднялся на ноги.

Пятнадцатиминутная прогулка, глоток свежего воздуха, взгляд на ночное небо перед тем, как…

В последнюю минуту ты устоял, прислонившись к небольшой полке рядом со шкафом с папками.

Небольшая пауза, и тут полка не выдерживает твоего веса.

Ощущение падения.

Ты хватаешься за книги и папки на полке, потом за бумаги, сложенные на ней.

Ты хватаешься за верх металлического шкафа, за металлические ручки, за мягкий голубой ковер, на котором ты теперь уже лежишь.

Падаешь в тишину, которая давит на тебя все сильнее и сильнее. Входит в тебя, в твои закрывающиеся глаза, в твой рот, полный слюны.

Тишина. Шуршание пленки. Время идти домой. Освежающая сиеста, а теперь пора домой. Водрузить на место кассету, книги, папки и бумаги. Уборка в конце рабочего дня. Четыре сорок пять. Время каталогизировать бренди и стакан. Выглянуть из окна, поправить галстук и отряхнуть пыль с костюма. Домой. К Мэри. «Наказания» сегодня у ее матери. Только вы вдвоем. Весь вечер.

Тогда будет ужин-сюрприз. Приготовленный тобой. Все — твоей работы. Вы да пара бутылок «корбье» для равновесия. Или «божоле».

Пальто, стеклянный холл, «до свидания», лифт, растения в кадках, низкие столики, стеклянные двери, переулок, станция.

Где белый цвет на мгновение мелькает перед въезжающим на станцию поездом.

Шесть остановок. Пешком. Винная лавка, мясная, булочная, зеленщик, входная дверь, ключ и — входим.

Закончен бисквитный день, ты возвращаешься домой, думая, какого черта? Ужин. Но вначале первостепенные вещи: поставить ритмичный квартет Гайдна, довести до комнатной температуры вино, наточить овощной нож под опус 33. Мэри скоро будет дома — перейдем на повышенную передачу.

Ты наслаждаешься темпом «ларго» и протягиваешь руку за смесью трав, когда неожиданно начинает идти снег. Ты вновь выпрямляешься, вытягиваешь руку, и, конечно, на ладони ненадолго остаются несколько кристалликов. Ты пробуешь их на вкус. Настоящие. Тают у тебя на ладони.