Звучат лишь письмена - [5]
Девериа ликовал. Значит, загадочные письмена на воротах Цзюйюнгуань принадлежали тангутам! Но ученый должен быть осторожен. Следовало лично убедиться в правильности сообщения древнекитайской книги. 26 января 1896 года Девериа пишет письмо французскому послу в Китае Жерару, умоляя его добыть отпечатки с лянчжоуской надписи. Семь месяцев долгого ожидания. Наконец дрожащими руками он вскрывает драгоценный пакет. Достаточно одного взгляда, и все сомнения исчезают. Это то же самое письмо, которое обнаружил Александр Уайли на воротах Цзюйюнгуань. Отныне Габриэль Девериа с полным правом мог утверждать, что это письмо принадлежало тангутам и было в употреблении в тангутском государстве, которое в китайских летописях именовалось Си Ся. Вновь открытое письмо так и было им названо — письмо Си Ся.
В то же время, когда проводил свои изыскания Габриэль Девериа, англичанин Стивен Бушель обнаружил в коллекции Британского музея в Лондоне монету с незнакомым письмом, о существовании которого было известно по надписи на воротах Цзюйюнгуань. Зная о памятной надписи из Лянчжоу и располагая оттисками с нее, С. Бушель почти одновременно с Г. Девериа определил, что загадочное письмо на монете и воротах Цзюйюнгуань — тангутское. Именно то, что открытие Бушеля было сделано им самостоятельно и почти одновременно с открытием Г. Девериа, лишний раз подтверждало правильность выводов английского и французского ученых. Реальность существования письма Си Ся, письма, о котором было известно из китайских источников, но подлинное употребление которого в тангутском государстве оспаривалось еще рядом европейских ученых в начале XIX века, была доказана. Первые памятники, написанные этим письмом, были обнаружены. Впереди вырисовывалась увлекательная цель — проникнуть в тайну неизвестного письма.
«Лишь слову жизнь дана…». Но сколько напряженного труда, какая беззаветная преданность своему делу требуется от дешифровщика, чтобы вдруг ожили, зазвучали, заговорили древние письмена. Уже много веков тысячи историков и филологов, археологов и языковедов ведут неутомимую борьбу за восстановление прошлого человечества. Крепнет и мужает наука, закаляясь в этой борьбе. Каждая вновь раскрытая тайна, каждый отвоеванный у безвестности отрезок прошлого делают человечество богаче, мудрее и сильнее.
На рубеже XIX и XX веков ученые разных стран — А. Уайли, Э. Шаванн, Г. Девериа, С. Бушель приступили к воссозданию истории исчезнувшего и полузабытого тангутского государства. Сопоставляя китайский и тангутский тексты ляпчжоуской надписи и надписи на монетах, Дивериа и Бушель определили значения или звучание нескольких десятков знаков тангутского письма. Но находящийся в их руках материал был крайне скуден, и потому первые успехи были невелики.
Летом 1899 года Г. Девериа скончался. В речи, посвященной его памяти, знаменитый французский китаевед Эдуард Шаванн подчеркнул особую важность начатых им совместно с А. Уайли и С. Бушелем исследований. «Работа Девериа, — говорил он, — имеет значительную ценность. Она открывает новую главу в истории письменности… Эти письмена действительно взывают к тому, чтобы мы вновь открыли миру в ближайшем будущем народы, до сих пор малоизвестные; текстами чжурчжэньскими и си-ся не следует пренебрегать уже сегодня, и они не замедлят раскрыть свои секреты».
Однако известных науке памятников тангутского письма было недостаточно для его дешифровки. Только находка дополнительных материалов могла облегчить и ускорить работу. И такие материалы вскоре были найдены.
«Лотосовая сутра»
1 августа 1900 года войска восьми союзных держав: Англии, Франции, США, России, Германии, Японии, Австро-Венгрии и Италии, штурмом взяли Пекин, подавив антиимпериалистическое и антифеодальное движение китайского народа, так называемое восстание ихэтуаней, или боксеров, как его стали называть в европейской литературе. Правивший в то время в Китае маньчжурский двор покинул столицу.
В один из августовских дней сотрудники французского посольства М. Морис, Фернан Берто и Поль Пельо разбирали вороха брошенных бумаг и книг у пагоды Байта. Каково же было их изумление, когда среди этих старых книг и бумаг они нашли хорошо сохранившуюся рукопись, шесть книжек, написанных почти неизученным письмом Си Ся. Рукопись была превосходна. Золотом, красивым почерком, на черно-белых листах был написан текст какого-то неизвестного сочинения. Ценная находка была поделена между М. Морисом и Ф. Берто.
М. Морис со всей серьезностью оценил важность сделанной находки. Хороший специалист по Китаю, он по типу книги и приложенным к ней гравюрам предположил, что данное произведение относится к буддийским священным текстам, и вскоре утвердился во мнении, что перед ним написанный на тангутском языке текст так называемой «Лотосовой сутры»[17]. Он смело взялся за сопоставление китайского и тангутского текстов сутры. Успех был полный. Морису удалось установить чтение или значение около трехсот тангутских знаков. Он дал первые сведения по грамматике тангутского языка. М. Морис не поддержал мнения, высказанного Г. Девериа о фонетическом и слоговом характере тангутского письма, и предположил, что тангуты создали свое письмо по образцу китайского. Опубликованный им в 1904 году труд «Предварительный вклад в изучение письменности и языка Си Ся» явился бы подлинно новым словом в науке и открыл перед тангутоведением новые горизонты, если бы… Если бы не чрезмерная загруженность самого Мориса служебными делами, не позволившими ему довести работу до конца, и не ограниченный объем принадлежавших ему трех глав сутры. Не имея достаточного времени для окончания своей научной работы, М. Морис в 1912 году продал принадлежавшие ему три тома «Лотосовой сутры» Берлинской библиотеке, где они были тщательно изучены немецкими учеными Анной Бернхарди и Эрвином фон Цахом.
