Звонок в прошлое - [55]

Джорджи хмыкнула:

– А пока, как говорят на телевидении, давай сделаем прогон сценария. Разворачивай дальнейшие события.

– Итак, ты надела бы мои сапоги, спортивную куртку, и мы пошли бы на задний двор… Я тебе рассказывал, что уличных фонарей там нет. Помнишь? Зато можно увидеть звезды…

Джорджи хорошо знала этот задний двор. Она не раз бывала там, приезжая с Нилом в Омаху. Снега она так и не увидела, а звезды действительно были.

– Я бы смотрел, как ты знакомишься со снегом.

– Знакомлюсь со снегом? – удивилась Джорджи.

– Трогаешь его пальцами. Пробуешь на вкус. Он падает тебе на волосы и на ресницы.

Джорджи потерлась щекой о подушку.

– Чем-то похоже на фильм «Звуки музыки». Там была такая сцена.

– А когда ты порядком замерзнешь, я прижму тебя к себе. И снег, оставшийся между нами, будет таять.

– Нам надо чаще говорить по телефону.

– Согласен, – засмеялся Нил.

– Звонить друг другу из соседних комнат.

– Тогда нам стоит обзавестись мобильными телефонами, – сказал он. – Правда, они дорогие.

– Замечательная мысль, – согласилась Джорджи. – Но пообещай мне, что будешь отвечать на звонки.

– А с чего ты взяла, что я не буду отвечать?

– Не знаю… Подумалось.

– Потом я тоже замерзну и уже не смогу тебя согревать… а ты избалована теплом и солнцем… тогда мы вернемся в дом. Отряхнем снег и оставим наши мокрые сапоги в грязюшнике.

– Это еще что?

– Комнатенка такая. Там можно снять с себя все мокрое и грязное, чтобы не пачкать в доме.

– Как здорово у вас придумано!

– Традиции фермерского штата… Слушай дальше. Ты бы сильно замерзла, а белье, в котором ты спала, намокло бы от попавшего за шиворот снега. У тебя бы раскраснелось все лицо, а щеки даже задубели бы.

– Это становится опасным, – сказала Джорджи.

– Ничего опасного. Нормальное явление, когда походишь по морозу. И очень приятное.

– Как сказать.

– А я бы трогал и трогал тебя. Я ведь еще ни разу не трогал тебя замерзшую.

– Тебя зациклило на холоде.

– Меня зациклило на тебе, – возразил Нил, переходя на шепот.

– Не говори так, – прошептала Джорджи.

– «Так» – это как?

– Таким голосом.

– Чем тебе он не нравится?

– Сам знаешь. Говорить таким голосом – все равно что спросить: «Хочешь, я тебя соблазню?»

– У меня голос соблазнителя?

– Скорее соблазнительницы. Ты говоришь тоном распутной женщины.

– Джорджи, а почему я не могу тебя соблазнить? Ты моя девушка. Моя подруга.

Она сглотнула:

– Да, но сейчас я нахожусь в комнате, где прошло все мое детство.

– Джорджи, если ты не забыла, всего неделю назад мы с тобой вдвоем лежали в той комнате. И то, что там прошло твое детство, нам ничуть не мешало.

– Конечно… Однако и ты сейчас находишься в своей старой комнате…

«И по возрасту ты для меня совсем мальчишка». Джорджи не могла вести интимные разговоры с этим Нилом. Они виделись ей обманом ее Нила.

– Ты что же, вычеркнула из памяти все прошлое лето? – спросил он.

Джорджи улыбнулась и отвела глаза, хотя Нил и так не мог ее видеть.

– Лето Впечатляющего Телефонного Секса, – сказала она.

Конечно же, она помнила то лето.

– Да, – подхватил Нил. – У нас это называлось Летом Сексуальной Междугородней Связи.

Джорджи совсем забыла второе название, и оно заставило ее засмеяться.

– Я все помню, – сказала она.

Почти правда.

– Тогда что тебя останавливает?

– Я не могу сейчас заняться с тобой телефонным сексом. – Я целых пятнадцать лет не занималась телефонным сексом. – На мне мамочкино ночное белье.

Нил засмеялся. Настоящим, искренним смехом, что бывало крайне редко.

– Если ты пытаешься меня завести, говорю тебе, дорогая: меня заводят не тряпки, а твое тело.

– Но на мне действительно белье матери, – сказала Джорджи. – Долго рассказывать, но больше мне не в чем спать.

Она буквально слышала его улыбку.

– Джорджи, так в чем проблема? Сними его!

Нил…

Нил, Нил, Нил.

– Я тебе завтра позвоню. Точнее, сегодня, попозже.

– Подожди. Давай еще поговорим.

– Я совсем засыпаю.

Он засопел, возвращаясь к своему обычному заменителю смеха. Джорджи представила его голову, уткнувшуюся в подушку. Телефон зажат плечом… Нет! У него такая же трубка, а ее плечом не зажмешь. Мобильников у них тогда не было.

– Ну так и засыпай, – сказала она.

– Дошутишься. Я действительно засну, не повесив трубку.

– И не надо вешать. Я тоже засну. Мы даже во сне останемся на связи. А потом я проснусь и буду слышать твое дыхание. Затем твое пробуждение.

– И потом я буду объяснять отцу, что счет за десятичасовой междугородний разговор – это пустяки. Даже не так. Это особая романтика – не отключаться во сне.

Междугородний разговор. Мобильные телефоны как-то вытеснили это понятие.

– А это действительно романтично, – сказала она. – Такое ощущение, что я просыпаюсь в твоей голове, а ты – в моей.

– Я тебе позвоню, когда проснусь, – пообещал Нил.

– Не надо. Я сама позвоню. – (Он фыркнул.) – Не сердись, Нил. У меня нет персонального номера. Не хочу, чтобы опять кто-нибудь лез в наш разговор. Я сама позвоню.

– Жду твоего звонка, солнышко. Позвони сразу же, как проснешься.

– Я люблю тебя, – сказала она. – Я люблю тебя таким.

– Сонным?

– Открытым.

– Позвони мне прежде, чем начнешь одеваться, – сказал Нил.

– Я люблю тебя.

– Я тоже тебя люблю, – заплетающимся языком произнес он.