Звонок в прошлое - [54]

– Да. Кто это со мной говорил?

– Хизер… Моя двоюродная сестра.

– Зачем же тогда твоя мать назвала младшую дочь этим именем?

– Оно ей всегда нравилось. Она давно решила: если у нее будет вторая дочка, назовет Хизер.

– Странно. Она что, приехала к вам на Рождество?

– Да.

– И еще кто-нибудь из родственников?

– Нет. Только Хизер.

– Не знал, что у тебя есть двоюродная сестра.

– Теперь знаешь.

– Не припомню, чтобы ты говорила о своих дядьях или тетках.

Джорджи села на пол.

– Слушай, ты еще не работаешь в железнодорожной полиции, – попыталась отшутиться она. – Я не из тех, кто считает необходимым рассказывать обо всей своей родне. У нас с тобой были более интересные темы.

– Похоже, ты не очень-то любишь свою двоюродную сестру.

– Я не хочу тратить твое драгоценное время на разговоры о Хизер.

– Мое драгоценное время, – повторил Нил.

– Да.

– Джорджи, я скучаю по тебе.

– И я тоже скучаю по тебе.

– Я устал ждать, когда ты позвонишь, и решил позвонить сам.

– Вот и хорошо, что позвонил.

– Ты уже в кровати?

– Нет. Сижу на полу и ем мягкий сыр.

– Надо же. А что на тебе надето?

Джорджи откусила новый кусок. Это было смешно. Вся ситуация была смехотворна.

– Лучше не спрашивай.

– А здесь идет снег.

Эти слова были для Джорджи как удар в живот. Она до сих пор не видела настоящего снега.

Как-то так получалось, что, когда они в декабре ездили в Омаху, снега не было и там. Маргарет говорила, что Джорджи привезла с собой солнце.

Но сейчас там шел снег. И Элис с Нуми могли его потрогать и поиграть в снежки.

И в девяносто восьмом там тоже шел снег.

– Настоящий снег? – спросила она, сознавая глупость своего вопроса.

– Да. – Голос Нила был мягким и теплым. Наверное, он улегся в кровать и до подбородка натянул одеяло. – Только начался.

Джорджи тоже забралась в кровать и тихонечко погасила свет.

– Расскажи мне про снег.

– Не могу. В твоем сознании нет никаких зацепок.

– Почему? Я же видела снег по телевизору.

– Там чаще показывают искусственный.

– Тогда расскажи, на что похож настоящий. На холодную пудру?

– Меньше всего снег похож на пудру. Он липкий. И когда ты по нему идешь, он не разлетается в разные стороны, как пыль. У тебя самой какие ассоциации?

– Не знаю. Я как-то не задумывалась. Снег, он и есть снег.

– А ты подумай.

– Сейчас… он похож на кристаллы. Во всяком случае, снежинки. Но я знаю, что они мягкие. А на ощупь… мне они кажутся почти керамическими. Ты, наверное, смеешься? Но если настоящая керамика бьется, снег в руках просто сминается.

– М-да…

– Я права?

– Увы, нет.

– Тогда расскажи о своих ощущениях.

– Снег – это разновидность льда.

– Об этом я знаю.

– Отчасти ты права. Снег мягкий. Скажи, ты когда-нибудь ела мороженое из ледяных стружек? У тебя в детстве была машинка «Снупи сно-коун»?[39]

– Нет, конечно. Мама всегда покупала мне игрушки по своему, а не по моему выбору.

– Но мороженое из ледяных стружек тебе знакомо?

– Да.

– Тогда ты знаешь: эти стружки одновременно мягкие и твердые. А если прижать их языком к нёбу, они дробятся и тают.

– Да.

– Снег – что-то вроде этого. Холодный, как лед, но мягкий. И легкий. В нем очень много воздуха. Вообще-то, снег бывает разным: и рыхлым, и слежавшимся. А сегодня он валит хлопьями. Это похоже на сахарную вату и на мокрые перышки. – (Джорджи засмеялась.) – Жаль, что тебя здесь нет, – сказал Нил. – Ты бы увидела снег, и тогда никаких бы объяснений не понадобилось. А спала бы ты в цокольном этаже на раскладушке.

Джорджи знала об этой раскладушке.

– Но я не люблю цокольные этажи.

– Наш бы тебе понравился. Он высокий, с окнами. И там есть настольный футбол.

– Настольный футбол – это здорово, – сказала Джорджи, забираясь под одеяло.

– В нашем помещении в цокольном этаже полно настольных игр.

– Я люблю настольные игры.

– Знаю… Ты уже в постели?

– Как тебе сказать?.. Да.

– Я так и думал. По твоему голосу понял. Ты когда ложишься, снимаешь не только одежду. Ты снимаешь что-то еще, что носишь в течение дня.

– Интересно что?

– Мне легче это ощутить, чем сказать… Днем у тебя задействовано все внимание. Тебе надо на многом сосредоточиваться. Ум постоянно включен.

– А когда ложусь, отключаю ум и превращаюсь в дурочку?

– Я так не говорил. Когда ты ложишься, ты можешь позволить себе быть такой, какая ты есть. Понимаешь?

– Мне нравится говорить с тобой по телефону, – призналась Джорджи. – И всегда нравилось.

– Всегда?

– Угу.

– Если бы ты была здесь, тебя положили бы спать в цокольном этаже. Я бы увидел, что пошел снег, и подумал бы, что ты обязательно должна его увидеть. Я бы тихонечко спустился к тебе…

– И нанес бы своей мамочке душевную травму. Судя по твоим рассказам, Маргарет не поклонница добрачных отношений.

– Я бы прошел совсем тихо… и совсем с другой целью. Я бы тебя разбудил, чтобы показать снегопад. Одолжил бы тебе свои сапоги и старое пальто.

– Лучше спортивную куртку с эмблемой твоей школьной команды.

– В ней ты замерзнешь, – возразил Нил.

– Это же гипотетический снег. Пусть будет спортивная куртка.

– Я в школе не входил ни в какие команды. Меня звали в секцию борьбы, но это не мое.

– Ну хорошо, борьбой ты не занимался, но куртка у тебя со школьных времен осталась.

– А знаешь, этот сценарий вполне может стать реальностью, – вдруг сказал Нил. – На Рождество будущего года.