Звонок на рассвете - [8]

Ответить я не успеваю, в кабинет стремительно входит Бурцев, бодрый и деятельный.

- Дим Димыч, сейчас приведут одного субчика... У тебя посетитель? Извини, подожду...

- Это к тебе, Игорь Константинович. Насчет Виктора Лямина.

- Даже так? Очень, очень кстати. Подсаживайтесь поближе, сейчас мы с вами побеседуем.

Бурцев пересаживает Фонарева к своему столу, придвигает стопку бумаги. Я к их разговору не прислушиваюсь, я малюю на бумаге унылую рожицу: страдальческая складка поперек лба, уголки губ пессимистически опущены. Уж не автопортрет ли я нарисовал? А что, момент очень даже подходящий. Если верить словам Фонарева, Валет замешан в краже шерсти на комбинате. И он же нанес ножевое ранение таксисту. Два преступления подряд... Возможно ли это?

Показания Фонарева зафиксированы. Он прощается с Бурцевым, протягивает руку мне:

- До свиданья, Дима! Не забудьте передать привет Анне Викентьевне.

Я не сентиментален, но мне приятно, что маму любят и помнят.

- Непременно, Рома, передам. Надеюсь, ты был ее любимым учеником?

Фонарев смешливо морщит свой далеко не римский нос.

- Ну, может быть, не самым любимым. Но все равно она меня вспомнит.

- Друг детства? - спрашивает Бурцев после его ухода.

- В одной школе учились.

- Ничего парень, смышленый, кой-чего рассказал. - Бурцев набирает номер, говорит в трубку: - Доставьте задержанного в семнадцатую комнату. Сейчас, Дим Димыч, приведут Лямина. Посиди, может быть, и для тебя что-нибудь найдется. Он, оказывается, был тесно связан с Валерием Дьяковым.

Стук в дверь, милиционер вводит угловатого, нескладного юнца. Он нервно передергивается и все время пытается спрятать руки в рукава. Я присматриваюсь - на левом запястье лиловая наколка: "В тюрьме мое сердце".

- Очень трогательное изречение, - язвит по этому же поводу Бурцев. Неужто так понравилось, что опять потянуло?

- Кореша накололи, - неохотно цедит Лямин. - Я не хотел, заставили...

- А в склад тебя тоже заставили лезть? Или сам проявил здоровую инициативу?

- Ни в какой склад я не лез, - угрюмо нагибает голову Лямин.

- Э, дружище, так мы с тобой ни до чего путного не дотолкуемся, огорчается Бурцев. - Я-то думал, что как человек бывалый... Ну-ка покажи руку.

- Зачем? - набычивается Лямин.

- Видишь ли, Витя, - опять меняет тон Бурцев, - совершенно случайно в столе кладовщика оказался мешочек с трудносмываемой краской. И тебя, Витя, погубила природная любознательность. Тебе захотелось непременно узнать: а что там звякает, в этом мешочке, не деньги ли? Потом ты два часа просидел в ванной, но пятна так и не отмылись. Показывай руку!

Лямин медленно и неохотно выпростал из рукава правую ладонь. На тыльной стороне светилось ярко-оранжевое пятно. Так вот что он так старательно скрывал от наших нескромных взоров!

- Надеюсь, теперь, Лямин, взаимопонимание достигнуто? Кто был с тобой и где похищенная шерсть?

- Никто, я один все сделал.

На губах Бурцева змеится ехидная усмешка.

- Знавал я одного кладовщика. Так тот таскал каждый день, но понемножку - боялся надорваться. А ты? Совсем не бережешь своего здоровья, Витя, нехорошо...

Я приглядываюсь к Лямину - с его утлым телосложением четыре мешка не унести. Такой груз по плечу двоим, если не троим.

- Кто был с вами третьим? - задаю я вопрос Виктору.

- А второго вы уже знаете? - оборачивается Лямин и, поняв, что проговорился, кричит визгливо и отчаянно: - Никого со мной не было, я один, один, один!

- Вторым был Валет, - тихо как бы про себя говорю я и вижу, как заюлили, заметались раскосые глаза задержанного...

Тот, кого мы искали, тем временем приближался к своему дому. И Рябчун и я не надеялись, что Дьяков вернется домой. Однако он все-таки пришел как позже выяснилось, ему надо было забрать из тайника пистолет.

К дому Валет подкрался огородами и долго стоял за кряжистым ясенем, настороженно всматриваясь и вслушиваясь. Тишина. Безлюдье. Только в песочнице под навесом одиноко ползал белобрысый Колька - сын соседки с первого этажа.

Валет поднял с земли камешек и бросил в свое окно. Кажется, никого. Стараясь держаться ближе к стене, он пробрался к входной двери, скользнул в подъезд. Поднявшись на второй этаж, хотел открыть дверь своим ключом, но передумал. Нажал кнопку звонка и сбежал на марш ниже.

Вышла Сенькина - его квартирная хозяйка, осуждающе покачала головой: "Уж эти мне озорники!" Повернулась уходить, и тут показался Валет.

- Валерка, ты?.. - В голосе старушки звучал откровенный испуг.

Валет изысканным жестом приподнял берет:

- Ольга Павловна, хозяюшка дорогая, мой вам молочнодиетический привет! Извините, если причинил беспокойство своим долгим отсутствием. Ответственная командировка, пришлось немного задержаться. У меня без меня кто-нибудь был?

- Из твоих приятелей - никого.

- А из не приятелей?

- Кое-кто наведывался, - многозначительно сказала Сенькина, пропуская Валета в квартиру. - Да ты и сам, поди, знаешь?

- Догадываюсь, хозяюшка, догадываюсь. Передавайте приветик при случае.

Валет стремительно прошел в свою комнату, закрылся. Ольга Павловна прислушалась: заскрипели дверцы шкафа.

"Никак в дорогу навострился постоялец... А кто за квартиру будет платить? За свет, за газ, за электричество? Полгода не плачено. Ну уж не-ет..."