Звонок из полиции - [3]

Он представил себе заголовки: «Член парламента, инициатор кампании за безопасность дорожного движения признает себя виновным». Представил текст: «Мистер Эйберкромби заявил от имени мистера Кенвуда, что его клиент весьма сожалеет…» А может, просто написать письмо?

Кое-как он дотянул до конца дня. К счастью, он был очень занят, хотя каждый раз, когда у него выдавалась свободная минутка, его разум возвращался к этому происшествию. Но только после того, как заседание в Палате общин закончилось и он уже был в пути, ему в голову пришла еще одна мысль. Предположим, что велосипедист разобрал только часть его номера, скажем, все буквы, кроме одной, — тогда разыскать его за 14 дней будет невозможно. Но ведь вряд ли водителю, который, совершив наезд на человека, удирает, все сходит с рук, если его не найдут в течение этих 14 дней! Он, правда, никого не сбивал и ни от кого не удирал, но в принципе ситуация весьма сходная. Если эти 14 дней пройдут, прежде чем разыщут человека, который не остановился, неужели нельзя привлечь его к судебной ответственности, как бы быстро ни работала полиция? Завтра надо об этом справиться, но, если его предположение окажется верным, значит, даже по истечении 14 дней его тревоги не кончатся.

Он добрался до дому, поболтал с женой о делах в парламенте и лег. Жена вскоре уснула, но, как он и опасался, к нему сон не шел. Уж слишком много вопросов требовали ответа. Насколько велика вероятность, что человек обратился в полицию? Несомненно, он получил хорошую встряску, но это вскоре пройдет. Пострадать он не пострадал. Так чего ему суетиться? Впрочем, может, он из тех, кто все доводит до конца. Ему причинили зло, обидчик не остановился; он записал его номер и позаботится о том, чтобы его привлекли к ответственности. Если он именно из таких, сколько же на все это уйдет времени? Полиция вполне могла получить сообщение по телефону, и, если так, они пошлют кого-нибудь к нему домой довольно быстро. Может, даже на другой день. Так что, если завтра-послезавтра они не заявятся, тогда, глядишь, все будет в порядке. Но полицейские — занятой народ, а сколько серьезных преступлений! Какое-то там дело о невнимательном вождении машины, когда, собственно говоря, ничего страшного не произошло, могут отложить на несколько дней. Но они наверняка придут в течение первой недели — они же знают о правиле 14 дней. Нет, так ему не выдержать. Надо достать каких-нибудь сонных таблеток и попринимать их с неделю.

Но предположим, что человеки разобрал номер, только не совсем уверен, то ли IKP, то ли КР, то ли РК, а цифры 984. Тогда полиции придется проверять все три номера, и его может оказаться последним. На это уйдет уйма времени. А то, может, он не уверен и в одной из цифр. Сколько же тогда выйдет вариантов? Очень много. В две недели ну никак не уложиться. Правда, он мог запомнить все буквы и все цифры, кроме одной. Это 25 вариантов. А если он не уверен в одной из букв и в одной из цифр, тогда их уже будут сотни. Не принимать же таблетки несколько месяцев? Но и такого напряжения ему не вынести. Он попытался немного поспать. Но его разум отказывался. Одна ошибка, говорил он, а ведь она могла стоить человеку жизни. И так продолжалось всю ночь — порой он засыпал и даже видел сны, большей же частью беспокойно ворочался с боку на бок.

— Что-нибудь случилось, дорогой? — спросила утром жена, заметившая усталый вид. — Уж не из-за велосипедиста ли до сих пор тревожишься?

— Да нет, — как можно небрежней ответил он. — Но это не должно было случиться. Если вдруг полицейский все же зайдет…

— Полицейский! Ах ты бедняжка! Значит, все-таки волнуешься? Да не придет никакой полицейский. Вот увидишь. Ну а когда получат данные за вчерашний день?

Он, можно сказать, забыл, что было накануне.

— Говорят, только к вечеру. Они должны попасть в поздние выпуски газет.

И попали. Успех был ошеломляющий — аварий вполовину меньше, погибло в два, а пострадало в три раза меньше, чем обычно. Поздравления сыпались на него со всех сторон, и на короткое время он позабыл о своей тревоге. Но по дороге домой она началась снова. Если полисмен и заходил, жена все равно не могла связаться с ним целый день. Придется просто ждать — приедет домой, сразу узнает. Если что-нибудь случилось, она скажет об этом в первую очередь.

Он приехал. Жена была наверху.

— Хелло, милый! — крикнула она. — Молодчина. — Она уже знала об успехе в безаварийный день.

«Слава богу! — сказал он про себя. — Значит, ничего не случилось».

Она спустилась по лестнице и поцеловала его.

— Сегодня утром я так испугалась, — сказала она немного погодя. — К нам зашел полицейский.

Он побелел. Случилось-таки! О боже!

Она смотрела куда-то в сторону и не видела, как отразились на нем ее слова.

— Оказалось, из-за моего велосипеда. Я опять забыла его на Хэммер-стрит.

Облегчение было огромным, но ужас по-прежнему не покидал его.

Днем он разузнал, что его предположение о том, что правило 14 дней не абсолютно строгое правило, оказалось верным. Если владельца автомашины невозможно отыскать за этот срок, оно не действует. Так сколько же придется ждать? Недели? Месяцы? И тут ему в голову пришла еще одна неприятная мысль. Если к нему и не придут до конца этих 14 дней, так потому, что пришлось проверять слишком много номеров. Значит, если полиция все же придет, ему надо только сказать, что его в то время и близко нигде не было около места происшествия, и все будет в порядке. Велосипедист ни за что не сможет опознать его. Машина темного цвета? Так ведь сколько машин темного цвета! Если они с женой скажут, что их там не было, ничего страшного не произойдет. Полицейский извинится за беспокойство и отправится проверять следующий номер. Ему ничего не будет грозить, и никто, кроме него самого и его жены, никогда не узнает правды. Это была ужасная мысль. Надо только продержаться эти 14 дней, и он будет в полной безопасности при условии, что он готов солгать. С минуту или две он боролся с этим искушением. Но ему недолго понадобилось, чтобы принять решение. Придется сказать правду, каковы бы ни были последствия. Он не мог бы жить дальше, зная, что солгал и, что еще хуже, когда об этом будет знать и его жена. Она была гораздо менее совестлива, чем он, и он не сомневался, что ради него она с радостью солжет, стоит только ее попросить, и даже совершенно не будет из-за этого переживать. Но он так часто критиковал подобное отношение к жизни, а тут, нате вам, получается, что и сам его усвоил.